Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

«Живой, значит!» — обрадовался я. «Может, подлечат, поставят на ноги, одумается пацан — поймёт ценность жизни, подберёт себе профессию попроще, где не нужно будет стрелять и убивать! Мне бы тоже тогда, послушать Машу, — вернулась ко мне недавняя мысль, — Работать себе, как работал, денежки копить. Домик выкупить где-нибудь в глуши, рядом чтоб река была. Отвести туда Машку, жить там с ней; жить с любимой девушкой, думать о детях наших… но теперь нет такой возможности, есть только ненависть и злость, засевшая глубоко в душе. Есть только пустота, и вакуум, впитавший в себя мою душу. Злость на судьбу, на себя, на тех людей, что лишили жизни Машу, а затем лишились и своих. Но не все — главный из них, пёс, продолжает жить и радоваться, — продолжает строить коварные планы, по выбиванию долгов, отжиму денег у людей. И с ним нужно, во что бы то ни стало, расплатится сполна, за всё и за всех, обиженных и уничтоженных им. За всю кровь, пролитую его руками, за все искалеченные людские судьбы!»

Я бросился к водительской двери, рывком открыл её, пригнувшись на случай, включил заднюю передачу, и резко, объезжая машины бандитов прямо по кустам, поехал к еле светящемуся, на фоне чёрной стены, квадрату пожарного выхода бара. В открытый багажник тыкались ветки кустов, обтираясь об сложенные сумки, и оставляя свои листья. Подъехав к зданию, я резко развернулся — послышался звук раздавленных колёсами бутылок; проехал чуть вперёд, скрывая правую сторону машины за кирпичной стеной здания, так, чтоб пассажиры могли бы пройти. Резко остановился — хлопнула дверка багажника. Где-то в сознании промелькнула не уместная мысль, что амортизаторы багажника ослабли, вытек один из них, поменять бы надо. «Какие нахрен амортизаторы! — попытался я взять себя в руки. — Тут бы живыми выбраться из этого проклятого города!» Серёга, подбежав к «Ниве», вновь открыл его, бросая не пригодившуюся сумку с боеприпасом в салон машины. Из-за стены появился Борис, с двумя девушками, бросил в багажник раздутую спортивную сумку, позвякивающую бутылочным стеклом, захлопнул дверцу и, подгоняя девушек вперёд себя, он затолкал их в машину.

— Здорово! — произнёс он на ходу, захлопывая пассажирскую дверцу. — Выспался?

— Это кто такие? — спросил я, указав на девушек, тихо сидящих сзади.

— Потом, давай, погнали от сюда! — поторопил меня Левинц, который находился в приподнятом настроении.

— Погоди, где Серый? — спросил его я.

Тут я увидел разворачивающийся сзади одноглазый «Опель».

— Он тачку взял, за нами поедет! — сказал Борис то, что я и без него уже понял.

— Давай дуй к нему, если погоня будет — прикроешь нас! — тоном, не терпящим возражений, отчеканил я. — У него автомат и дробовик там есть!

Левинц медленно, нехотя открыл дверцу, но оказавшись на улице, он всё же ускорился в движениях; он бегом направился к уже развернувшемуся, и светящему одной фарой «Опелю». Полыхнула огнём девяносто девятая, заботливо подпалённая Серёгой — освещая кусты вокруг себя, машина разгоралась ярким, чадящим факелом.

— Ебать-копать — да теперь о нас точно весь город узнает! — вслух, забыв про общество притихших девушек, высказал свою мысль я.

«Хотя, выстрелы и взрывы гранат привлекли больше внимания, чем пока ещё слабое зарево только разгорающийся машины! — подумал я, успокаивая себя. — Ещё темно, и чёрный, жирный дым пока не виден — но грядёт рассвет, а с ним и большие неприятности!»

Серёга выбежал из бара с канистрой в руке, сделал струйкой бензина «дорожку», подпалил её. Огонь резко вспыхнул, воспламеняясь, устремился внутрь помещения.

— Ты что творишь?! — крикнул я, хотя и знал, что меня никто, кроме сидящих на заднем сидении девушек, не услышит.

«А что он творит? Хуже в любом случае уже не будет!» — пронеслась в голове запоздалая мысль.