Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

Со второго удара сбив прикладом ружья новый замок с входной двери, мы осмотрели само помещение кассы. Пол, металлический стол, и тумбочка, — разбухшая от влажности, — были усыпаны слетевшими с потолка крупными хлопьями серой побелки, изъеденной грибком. Выцветший огнетушитель на стене, запах влаги и извести. Скорее всего, Чех стрелял сквозь открытое окно — стёкла все были целы. Зато стенка, противоположная окну, с выцветшей, местами облезшей, масляной краской, была заляпана чёрными, растрескавшимися и полусгнившими от времени, брызгами. Краска на стенах была местами отколота — в бетоне выщерблены ямки от шариков дроби — да, Аскет говорил, что Чех стрелял из ружья или обреза. На месте, где сидел кассир, под ссохшимися гвоздиками — огромное, въевшееся в старый линолеум пятно, давно почерневшей крови, прикрытое мусором и слетевшей с потолка побелкой. По коже прошёл холодок. В помещении, кроме гнетущего чувства, не было ничего. Зачем Чёрный направил нас сюда? Увидел, сквозь пыльное окно кровь на стене? Или его «шмара» рассказала ему об этом месте — и он хотел, чтоб перед принятием решения о сотрудничестве с ним, я подумал о жизни и смерти? Сопоставил важность жизни и неизбежность смерти с тем решением, принятие которого от меня требуется сейчас? Это напомнило мне шпионский фильм, где вербовка нового агента часто проходит на кладбище. Однако, методы убеждения у этого Аскета чем-то напоминают методы Фрица, с его свалкой раскуроченных машин! Что ж, сотрудничать с ним придётся, выбора у нас нет. За ним машина — в нашей уже тесно; оружие, и сам он представляет собой полноценную, даже превосходящую каждого из нас в своём мастерстве, «боевую единицу», столь необходимую нам сейчас. Плюс связи с его «заказчиком», которые тоже могут нам подыграть — если он, конечно, не врёт. А если этот «Аскет» работает на самого Чеха? Но тогда, он давно уже положил бы нас всех. Да и откуда бы ему знать про меня и про Бориса? И про Крапа он знать тоже не мог!

— Я слышал весь ваш разговор; — тихо сказал мне Серёга-Беркут.

Эхо его слов растворилось в отсыревшем помещении.

— Что думаешь? — спросил я его, продолжая рассматривать заброшенное место преступления.

— Думаю, надо соглашаться!

И Серёга привёл те же доводы, которые я прокрутил в голове минуту назад.

— А этот Чех, он псих, по-моему! — сказал Серёга, проследив за направлением моего взгляда. — Надо же, зачем он приходит сюда?! Ностальгия? О том, как он выносит мозги бедной женщине? Извращенец, мать его! У меня от этого места мороз по коже!

Мы подошли к «Ниве». Борис сидел с закрытыми глазами на переднем сидении, и тихо храпел. Девушки сзади тоже спали — вымотала их прошедшая ночь. Я внимательно осмотрел днище машины — со стороны водителя был прикреплен покрытый слоем пыли плоский круг, похожий на толстый блин, величиной с дамскую пудреницу. С трудом отодрав его, я рассмотрел изделие. Нижняя часть его была магнитом, верхняя — датчиком, с тоненькой изолированной проволокой, обмотанной по окружности датчика. Пыль, которой было покрыто изделие, говорила о том, что его прикрепили к машине давно. Легенда нашего нового друга подтверждалась.

Договор

— Подъём! — произнёс я, как можно громче, когда увидел, что оставленные в машине друзья снова спят.

Левинц коротко хрюкнул, что-то промямлил во сне, и наконец, проснулся, лениво позёвывая.

Девушки, сидящие на заднем сидении, тоже встрепенулись, разгоняя сон и протирая глаза.

— Чего ты орешь, мне на ухо, камрад? — спросил Борис.

— Это потому, — ответил за меня Беркут. — Что ты только и делаешь, что дрыхнешь и бухаешь!

— А кто два джипа загасил?! А? Может ты, Сергей?

— Хорош, пацаны! — вмешался я. — Археологи мы или бабы с рынка?

— Вы археологи? — удивлённо спросила рыжая девушка, разбирающаяся в медицине, которую звали Алёной.

— Да, — ответил я, — Военные. Короче копатели.

— Чёрные! — добавил Сергей.

Борис сморщился при этих словах так, будто бы только что проглотил целиком кислый лимон.

— Ха! — усмехнулась она, весело глядя на Левинца. — Ты же говорил, что вы актёры?! Что приехали сюда, чтоб вжиться в роль! А Светке целых два часа втирал — как это трудно, быть знаменитым актёром, про разные тонкости рассказывал! Говорил, что всех известных актёров знаешь, что ты уже и сам, вроде как, начинающий режиссёр!

— Борис у нас ещё-то брехло! — прокомментировал Серёга, по-дружески похлопывая Левинца по плечу.

Света, девушка, которая потеряла память, удивлённо смотрела на задумавшегося Бориса:

— Ты… ты… мне наврал?

— Я был пьян! — резко ответил Левинц. — Но, по сути, каждый поисковик — актёр, в душе! И у нас каждый выход в поле — как крутой боевик! — импровизировал он на ходу, чтобы совсем не потерять лицо в глазах девушки.

— Да пошёл ты, поисковик хренов! — вскрикнула Света и, протиснувшись в щель между передними сидениями, вылезла на улицу.

Быстрым шагом она, не зная, с какой стороны мы заехали, пошла в сторону синего пожарного щита, за которым стояла машина нашего нового друга — Аскета. Борис дёрнулся, чтоб подняться с сидения и догнать девушку, но я остановил его: