Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

— Есть такие… — я задумался, в поисках подходящего сравнения, — «Черти»! Только они в форме, при погонах и оружии.

— Ты полицейских имеешь ввиду? — серьёзно спросила девушка.

— Ну, да; — покорно согласился я, поняв, что шутка не удалась. — Один мой товарищ, который работал на «службу», говорил мне, что все поисковики, более ли менее профессиональные, состоят на учёте в «ФСБ», поскольку имеют потенциальное отношение к оружию, взрывчатым и отравляющим веществам. И за каждым установлено негласное наблюдение, которое сводится к тому, что номера мобильных телефонов, которыми мы пользуемся, находятся под наблюдением. Наблюдают за ними не люди, а машины — компьютеры, сохраняя все разговоры в текстовых файлах и срабатывающие на тревогу при некоторых «заветных» словах. Например, если я скажу слово «винтовка», или «взрывчатка», — то компьютер выведет этот разговор на главный компьютер дежурного диспетчера. Тот, прослушав разговор полностью, будет принимать решение о дальнейших действиях в отношении меня, например. К тому же, местонахождение каждого мобильника отслеживается, оставляя в базе данных информацию, когда и где, в каком направлении, с какой скорость перемещался «подозреваемый». Короче мобильник — это самый опасный стукач. Я уж не говорю о том, что технически возможно задействовать камеру или микрофон мобильного телефона, и получать с них данные на расстоянии. То есть любой разговор, даже в тот момент, когда телефон выключен, может быть услышан и увиден на расстоянии. Поэтому, люди богатые, по-настоящему богатые — не пользуются мобильниками, мотивируя это вредным излучением, которое тоже присутствует. Многие не очень богатые люди, которым не по карману содержать личного секретаря, пользуются примитивными моделями телефонов, так же, как и наркоманы, бандиты, и прочие потенциально опасные элементы общества.

— Да, ты параноик! — согласилась девушка. — Но это часть твоего хобби, скажем так: мотивированная паранойя. Но я бы рекомендовала тебе показаться врачу! — улыбнулась она впервые за всё время нашего знакомства.

— А ты врач? — спросил я.

— Да, прошла обучение, практику.

Я повернулся к девушке, отвлекшись от дороги, и улыбнулся самой широкой улыбкой, на которую был только способен. Девушка засмеялась, толкнув меня в плечо:

— За дорогой смотри, клоун!

— Ну вот, я и показался врачу! — я повернул голову в нормальное для водителя положение, и встретился на секунду взглядом с Сергеем: взгляд его был каким-то серьёзным, и внимательным.

Сразу вспомнилась Маша, пожалуй, Беркут принял мой весёлый разговор с Алёной, за флирт. Он сам положил на неё глаз — не просто так они её взяли с собой! Свету взял Борис, а Алёну — Серёга! Теперь он напрягается из-за того, что девушка проявляет ко мне большее внимание, чем к нему.

— Работаю в городской больнице, работала; — поправилась девушка.

— Кем именно работаешь: стоматологом, хирургом?.. — вклинился в разговор Серёга, заметив моё смущение.

— Терапевтом. Но знаю многое, могу, например, удалить аппендицит при необходимости, будь у меня нужные инструменты.

— Это очень хорошо! — заметил я. — Там, — я кивнул вперёд, — в лесу, может всякое случится.

— Что, был опыт? — спросил её Серый, — Я про аппендицит.

— Был. На первое мая пришлось быть дежурной по больнице. У нас, в то время, лежал один из друзей Чеха, с пулевым, касательным, ранением. Ранение было совсем не опасным; как рассказал тот «друг», стрелял он из пистолета по дорожному знаку, висящему на фонарном столбе. Пуля загадочным образом срикошетила, и попала ему в плечо. В это время как раз был праздник «день трудящихся». И на Первомай к нему народу наехало — видимо-невидимо! Все с подарками, с вином, с водкой. Дружеское посещение друзей переросло в большую пьянку, в которой, волей не волей, участвовали все: врачи, пациенты, даже уборщица и охранник! На улице, перед главным входом, поставили мангал, и жарили мясо; несколько здоровых амбалов заносили в больницу ящики с водкой; приехала машина с блядьми, которых в нашем городке хватает… А тут вызов — в деревне, расположенной километрах в десяти, кому-то плохо. Мертвецки пьяный водитель дежурной машины спал в одной из больничных палат. Пришлось брать такси, оставлять больницу на произвол пьяного персонала, и ехать на вызов одной. Оказалось, что у местного забулдыги, острый аппендицит. Таксист уехал, его вызвали в другое место — праздники всё-таки. А мужик — ну помирает совсем, плохо ему. Инструменты у меня с собой были. Пришлось делать операцию на месте. На свой страх и риск. Два часа я возилась с беднягой — крови он потерял много. Но всё закончилось благополучно. К тому времени, слегка протрезвевшие работники нашей больницы хватились меня — телефон звонит, а ответить не кому. Послали за мною машину, такси, опять же. Забрала я того мужичка с уже заштопанным пузом. Через неделю его выписали, сказав, что я спасла ему жизнь. И что операция была сделана на пятерку, по всем стандартам и правилам.

— А пулю сможешь вытащить? — спросил Беркут.