Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

От трассы уходила просёлочная дорога в сторону, Серёга передал по рации предупреждение о повороте, и мы поехали за лихо повернувшим «УАЗом». Асфальт на дороге был разбит так, словно его со времён Великой войны не меняли; либо на дороге проводилось практическое обучение сапёрной роты. Машина дребезжала, на рытвинах и выбоинах, периодически подпрыгивая. Часто ехали по обочине — те, кто ездили по этой дороге до нас, посчитали её более ровной, чем разбитый асфальт, и накатали по обочине хорошую колею. Борис тревожно поглядывал на меня — ведь из багажника подпрыгивающей «Нивы», доносился отчётливый звон стекла. «УАЗ» преодолевал препятствия легче: во-первых, его огромные колёса поглощали силу удара при попадании в яму; во-вторых, на нём была лучшая, рассчитанная на серьёзное бездорожье, подвеска. Алёна проснулась, и испуганно огляделась вокруг:

— Это мы где?

— На Родине, чтоб её! — прошипел я сквозь зубы, пытаясь протиснуться меж двух огромных ям. Пыль, которую поднимал «УАЗ» ухудшала видимость — и я как мог, напрягал зрение. Вдобавок ко всему клубы пыли залетали в салон «Нивы», сквозь разбитое пулями окно.

— Симак, мы так без колёс останемся! — взмолился Борис, которого волновали совсем не колёса.

— Не ссы, ничего с твоим бухлом не сделается! — обнадёжил его я.

Через час зубодробительной езды, мы въехали в маленький городок, больше похожий на большую деревню. На фоне деревянных домов из прошлых веков выделялось современное строение — супермаркет, с крупной яркой вывеской. Мы наполнили провизией и без того набитые багажники — ведь нас стало больше, и питаться нам нужно так, чтоб через неделю не пришлось есть друг друга! Конечно, мы всегда сможем сами себя прокормить, была бы соль и порох. Но тратить на это драгоценное время не хотелось. Наши враги, бандиты, должны были заявиться, — по подсчётам Аскета, — через пять, максимум семь дней. Мы договорились так: каждый будет делать то, что умеет. Я — буду копать, и искать. Аскет всем категорически запретил меня отвлекать любыми просьбами и вопросами. Даже посуду он мне запретил за собой мыть.

— Можно хоть задницу самому подтирать? — спросил я.

На что он ответил вполне серьёзно:

— Если это занятие будет отнимать у тебя нужную для поиска силу — то я лично буду подтирать тебе зад! Тебе нужно найти того немца, без него нам обратного хода нет!

На девушек повесили кухню. Аскет будет заниматься безопасностью, ставить ловушки и сигнальные мины. Серёга будет ему в этом помогать, а Борис — мне. Как только полоса безопасности вокруг лагеря будет закончена, они присоединяться ко мне, и искать немца мы уже будем вчетвером. Наконец мы поехали. На карте Чёрного обозначена просёлочная дорога, километра на два уводящая вглубь леса: люди за грибами ходят, может кто на тракторе, или на мотоцикле ездит. А может и на лошади — мы видели много следов копыт. Дальше — без дорог вообще. Одно хорошо — лес светлый — много полян. Борис, под наши неодобрительные взгляды, пытался загрузить в машину ящик с водкой, и упаковку из шести двухлитровых «баклашек» пива. Ящик с водкой пришлось закинуть в «УАЗ», поскольку багажник «Нивы» был забит полностью, да и в салоне свободного места не было.

— Ты на пикник собрался? — спросил Серёга.

— Друг мой Беркут, — Борис по-отечески положил руку на плечо Серёге, — Ты через сутки будешь сам ползать передо мною на коленях, выпрашивая у меня сто грамм этой самой водки! Водка она же что? — спросил Борис и поспешил сам ответить на свой вопрос: — Она просветляет наши тёмные души, делает нас добрее! Согревает в холод, бодрит в жару! Не даёт нашим ранам гнить, помогает заснуть, облегчает тяжёлую дорогу, помогает в любовных делах — он многозначительно посмотрел на Светлану, Серёга поймал его взгляд; — Делает разговор двух совершенно разных людей — таких, как мы с тобой — интересным и увлекательным, толкает в наши уста слова разных песен, объединяет нас! А ты говоришь «Зачем»?

Серёга, терпеливо слушавший повествования Бориса, резко скинул его руку со своего плеча:

— А я смотрю, ты с ней давно дружишь! Скоро хату заложишь, пропьёшь, бороду отрастишь, и по переходам на неё, родимую, пятаки сшибать будешь!

— Я с ним как с человеком! — разочарованно развёл Борис руки в стороны. — Тьфу на тебя!

— Ты тут не плюйся, я с тобой ещё за тот разговор, по рации, не рассчитался. Готовь зубы, товарищ!

И Серёга навис над Левинцем. Борис не заставил себя ждать, и ушёл в отступление, заняв оборону за «УАЗом». Беркут оббежал машину спереди — но Борис был готов к такому манёвру «противника», и резко, — откуда силы только взялись, — оказался на противоположной стороне машины.

С криком: «Гандон штопанный!» Серёга настиг противника, опрокинул и прижал его к земле.

— Эй, Серёга, друг, ты чего? — сразу присмирел Борис. — Я ж пошутил, ты чего, в натуре!?

— Я за каждую такую шутку буду выбивать тебе по зубу, понял? Если дело так пойдёт, то к концу похода можешь остаться совсем без зубов!

— Всё, я молчу! — уверял раскрасневшийся Борис.