Бунтарь

— По моему мнению, лучше прятаться за чужими спинами на левом фланге, чем героически умереть на правом. Хотя кого интересует моё мнение, мнение школьного учителя и заместителя командира Легиона?

— Что, нет вкуса к схватке? — спросил Ридли с едва различимым в голосе презрением.

— К такой — нет. Сражаться надо умно, а сражаться умно — избегать схватки всеми силами. С какой стати здравомыслящему человеку хотеть драться?

— Чтобы не дать янки победить сегодня.

— Если выбирать между их победой и героической кончиной, я, пожалуй, выберу первое. Республиканцев Линкольна я предпочту могильным червям! — Бёрд захохотал, качая головой вперёд-назад, но осёкся, заметив движение в долине внизу, — Неужели наш Ахилл возвращается обратно?

На Уоррентонском тракте появились два всадника. Солнце ещё не взошло полностью, и прогалина меж двух холмов, по дну которой проходила дорога, ещё пребывала в полутьме. Тем не менее, Ридли, чьи глаза были моложе, узнал в конных старшего и младшего Фальконеров.

— Да, это полковник и Адам.

— А где же Старбак? Стал жертвой рекогносцировки? Тебя бы такое устроило, правда, Итен? За что ты так не любишь Старбака? Завидуешь его уму? Или внешности?

Итен насмешку игнорировал, с подчёркнутым вниманием наблюдая за Фальконерами. Отец с сыном после короткого разговора расстались на перекрёстке. Полковник поскакал на юг, а его сын направил жеребца к походному лагерю Легиона.

— Отец поехал к Борегару. — оповестил сослуживцев Адам.

— А перед тем? — требовательно спросил Бёрд, — У нас разделились мнения: Итен утверждает, что вы отправились на разведку, а я — что подышать свежим конским потом.

— Отец хотел взглянуть, нет ли северян в районе Седли.

— И?

— Никого, дядя.

— Благодарение небесам. Можно перевести дух, стране свободы ничего не угрожает.

— Дядя, отец ещё просил вычеркнуть из списков Ната.

Бёрд только сейчас заметил, что у Адама поперёк седла перекинуты мундир, кобура с пистолетом и сабля Старбака:

— Не понял. Что он от меня хотел?

— Вычеркнуть Ната. — повторил Адам, — Из списков и полковых гроссбухов.

— Спасибо, Адам. — прочувствованно поблагодарил племянника Бёрд, — конечно, без тебя я не додумался бы, откуда мне вычеркнуть Старбака. Он погиб? Тогда я внесу его имя в списки героев Юга, павших от рук северных варваров. Или он дезертировал? Или живым вознесён в рай? Какую причину мне указать?

— Просто выбыл, дядя. Выбыл и всё. Так хочет отец.

Бёрд подёргал себя за бороду:

— Это что, мода такая, — увольнять бойцов перед сражением? Или я чего-то не понимаю в военном деле?

Адам тяжело вздохнул:

— Дядя, так решил отец. Он отпустил Ната домой.

— Что значит, домой? Куда домой? В Бостон?

— Да.

— Но почему?

— Почему бы и нет? — хмыкнул Ридли.

— Какой глубокомысленный, философский и уместный вопрос, мистер Ридли. — поморщился Бёрд, — Так почему, Адам?

Племянник молчал, вместо него высказался Ридли:

— Потому что сейчас нельзя верить чужакам.

— Нату можно. — раздражённо буркнул Адам.

— Дружба превыше всего, да, Адам? — глумливо осведомился Ридли.

— Мы не можем Старбаку доверять, Итен? — повернулся к Ридли Бёрд, — Любопытно, почему? Из-за того, что его угораздило родиться на Севере?

— Мне, что, надо такие простые вещи объяснять?

— Да, пожалуйста. — очень вежливо сказал Бёрд.

— Он появился в Ричмонде перед падением форта Самтер, втёрся в доверие к твоему отцу, Адам. Спрашивается, зачем? Зачем сыну оголтелого фанатика Элиаля Старбака приезжать на Юг? Зачем записываться в Легион? Может, завтра к нам в Легион запишется в полном составе семейство Джона Брауна с Гарриэт Бичер-Стоу? — Ридли попыхал сигарой, раскуривая её, — Старбак — шпион. Твой отец, Адам, правильно сделал, избавившись от него. Иначе мы, в конце концов, были бы вынуждены расстрелять святошу, как предателя.

— Отличная идея. Расстрел несколько скрасил бы скуку лагерной жизни, — одобрил Бёрд, — На казни у нас фантазии не хватило, а зря. Нижних чинов это очень развлекло бы.

— Дядя! — возмутился Адам.

— К тому же, у Старбака течёт в жилах порядочная толика негритянской крови. — не очень уверенно заявил Ридли, — Он — явный мулат.

— Ах, мулат? Ну, тогда другое дело. Тогда, конечно, хорошо, что он убрался восвояси. — согласился Бёрд, не скрывая сарказма.

— Не пори чушь, Итен. — рассердился Адам, — С чего ты взял?

— На кожу его глянь. — упорствовал Ридли, — Она смуглая!

— Точно! Точно! Смуглая! Бесспорно, мулат! — майор откровенно потешался над будущим родственником, — Ой, но ведь смуглая кожа и у генерала Борегара! И у вас, мистер Ридли! Какой ужас! Эти мулаты везде!

— Борегар — француз! — набычился Ридли, — А отец у Старбака любит негритосов!

— Ух ты! — восхитился Бёрд, — То есть, по-вашему, мистер Ридли, мамаша Натаниэля поняла проповеди супруга буквально и, пока преподобный метал громы и молнии с кафедры, грешила с чернокожими в ризнице?

— Дядя… — с болью в голосе попросил Адам.

— Нет, Адам, Итен разжёг моё любопытство. Так как, мистер Ридли, я правильно понял ваши намёки?

— Я ни на что не намекал. Старбак убрался, туда ему и дорога. Надеюсь только, что он не растреплет янки наши военные планы.