Бунтари и воины. Очерки истории донского казачества

Остатки варшавского гарнизона и отдельный казачий корпус генерал-майора Денисова, отбиваясь малыми силами от авангардных частей повстанческой армии, отступали к прусской границе. 29 апреля они столкнулись с поляками под Полонцом, где премьер-майор Петр Грузиков «с небольшой командой отразил неприятельские намерения, прогнал оного, довольно положил на месте и двадцать человек взял в плен»^{158}.

Постепенно русские отошли от шока, вызванного нахальной резней, сконцентрировали свои силы и перешли к активным действиям. Первое серьезное сражение произошло под Щекоцинами, где военное счастье отвернулось от поляков.

В ту ночь, как и прежде, казаки стерегли покой своей армии, выставив пикеты вокруг лагеря. Полк Андриана Карповича Денисова почти в полном составе расположился там, где остановился. Утром 25 мая прискакал дозорный и сообщил, что неприятель, преследуя команду охранения, одной колонной скорым маршем приближается к месту стоянки русских войск. Вот как наш мемуарист описал развитие этих событий:

«Я приказал храброму майору Грузинову взять охотников и скрыться в стороне, в лесок, и ежели неприятельские передовые его проскачут; чтоб храбро в них ударил; сам же я поскакал к тем, которых гнали, и направил отступать к приготовленной засаде. Неприятель, видя малое число наших, без обороны уходящих, гнался без всякой осторожности. Майор Грузинов, вылетев из лесу, ударил с большой отважностью в бок; бегущие спереди опрокинули неприятеля; при этом многих убили, до двадцати человек взяли в плен и отступили перед их армией»^{159}.

Послужной список премьер-майора Грузинова, подтверждая воспоминания ветерана, свидетельствует о том, что наш герой «при ударе с левого фланга на неприятельскую колонну первый врубился в середину оной и тем подал пример подчиненным»^{160}.

Этим, однако, дело не кончилось. Поляки остановились, усилили арьергард кавалерией и, уже не нападая на русских, двинулись по дороге, ведущей через лес. А Андриан Денисов со своим полком пустился в обход его, увлекая за собой подоспевших на помощь казаков премьер-майоров Ивана Янова и Николая Иловайского. После нескольких минут бешеной скачки они вырвались на простор, рассыпались по полю зеленеющей ржи и стали ожидать неприятеля, который, как видно, теперь не спешил.

Поляки вышли из леса и расположились фронтом в ордер-баталии. Вскоре от основных сил армии отдалился отряд кавалерии численностью не более четырехсот человек и, пройдя версты полторы вперед, остановился.

Подполковник Денисов молча смотрел в трехверстную даль, где о чем-то совещались польские наездники. К нему подъехал кроенный Иловайский, легко спрыгнул с лошади, поздоровался, спросил:

— О чем думаете, Андриан Карпович?

— О чем думаю? Пытаюсь понять, почему вы, господин премьер-майор, позволяете себе опаздывать, — и отвернулся от молодого офицера.

— Виноват, Андриан Карпович, генерал Рахманов не скоро отпустил.

Денисов зная Николая Михайловича Рахманова еще со времен совместной борьбы против мятежного «пророка» Мансура как командира Воронежского пехотного полка и человека болезненного и осторожного. Он недолюбливал его, но осуждать не стал.

— Понятно, — протянул Денисов и замолчал. — А о чем я думаю, угадай.

— Неплохо бы, Андриан Карпович, разбить этих удальцов, — ответил на предложение подполковника Иловайский.

— Да, хорошо бы. А еще лучше — малым числом. И чтобы вся неприятельская армия стала зрительницею нашего подвига! — чеканя каждое слово, говорил Денисов.

— Я готов, господин подполковник. Дайте мне сотни полторы казаков, и ляхи никогда уже не осмелятся столь отважно на нас наступать.

— Благодарю тебя, премьер-майор, за ревность к службе и геройский дух! — И тут же распорядился выделить ему охотников из полков Василия Орлова и Ивана Янова.

«А как полки те были вместе и готовы, то в момент сия команда составилась», — вспоминал лет тридцать спустя Андриан Карпович, диктуя историю своей жизни полуграмотному писарю.

Премьер-майор Иловайский четко определил общую задачу, развернул свою команду лавой и, взяв в руки дротик воскликнул:

— Любезные друзья, вперед!

Двинулись «прямо на неприятеля шагом». Иловайский «на удалом коне впереди» казаков^{161}.

При чтении «Записок» А. К. Денисова не покидает чувство, что минувшие десятилетия лишь закрепили в памяти старика картину того весеннего дня, когда он был молод и счастлив. А впереди была целая жизнь и слава. Вспоминая события того дня, он откровенно любуется своими героями и гордится собой.