Бунтующий флот России. От Екатерины II до Брежнева

Еще до начала восстания делегация судов Балтийского флота предъявила требования: ввести свободную торговлю, тайные выборы в Советы и созвать беспартийную конференцию для выработки новой хозяйственной политики. Непринятие этих требований вызывало создание Временного революционного комитета под председательством флотского писаря Петриченко при участии генерала Козловского. Однако отказ от дальнейших активных действий привел к кровавому подавлению восстания наркомом военно-морских сил Троцким. После падения Кронштадта мятежные экипажи подверглись фильтрации и репрессиям. Состав команд был почти полностью заменен.

Кто действовал преступно: власть или восставшие?

В советское время выступление кронштадтских моряков в марте 1921 года оценивалось как антисоветский мятеж. Но в ходе развернувшейся перестройки (в 80-х годах прошлого века) и ликвидации «белых пятен» истории стало появляться все больше работ с попытками реабилитации этого антибольшевистского выступления. В январе 1994 года был опубликован Указ Президента РФ, который полностью реабилитировал участников Кронштадтского восстания

и назвал его протестом против бюрократизации советской системы, демократической альтернативой ее развития. Период гласности и демократизации в отношении публикаций о восстании сопровождался, однако, издержками, выражавшимися в идеализации восставших кронштадтцев и преувеличении масштаба репрессий по отношению к ним. Как реакция на это стали появляться публикации противоположной направленности. Характерной в этом плане являлась дискуссия, развернувшаяся в связи с 70-летием восстания в ленинградских газетах «Смена» и «Ленинградская правда». Эта дискуссия, переместившись в основном на страницы флотской печати, продолжалась еще несколько лет, доходя иногда до такого градуса, когда был обязателен выбор: кто действовал в марте 1921 года преступно – власть или восставшие?

Известные историки еще в период перестройки высказывались в печати о народном характере Кронштадтского восстания. Так, Р.А. Медведев сделал вывод, что нельзя ни идеализировать восставших кронштадтцев, ни считать их врагами. И не стоит так резко ставить вопрос: кто в 1921 году действовал преступно – советская власть по отношению к восставшим, или сами восставшие. Видимо, в действиях и тех и других были крайние меры. Ленин оценивал Кронштадтский мятеж, как «удар контрреволюции кинжалом в спину рабочего класса», говорил, что он пострашнее Деникина, Колчака, Врангеля, вместе взятых. Это действительно была попытка осуществить контрреволюцию, серьезная попытка возврата старого режима. Поэтому мятеж требовал максимально быстрого его подавления. Подавили быстро и жестоко, как того требовала тогда обстановка.

После бурных дискуссий конца перестройки и 1990-х годах число публикаций о Кронштадтском восстании сегодня заметно сократилось, так же как уменьшилось и желание публицистов давать ему однозначные оценки. Зато явно усилилось стремление историков базироваться в своих выводах на документах, свидетельством чему являются двухтомник «Кронштадтская трагедия» и новая книга М.Н. Кузнецова «За что был расстрелян Кронштадт» (СПб., 2001), где опубликованы все выпуски «Известий» Кронштадтского ревкома. Явная идеализация кронштадтцев не способствует, например, ответу на вопрос, почему их не поддержало население Петрограда, в защиту которого они выступили. Современные публикации показывают, что действительно проблемы Кронштадтского восстания далеки от разрешения.

Они сейчас, в основном определяются отношением авторов к советскому строю. Похоже, что «черно-белый подход» еще долго будет использоваться при исследованиях событий марта 1921 года. Авторы настоящей книги считают, что причины Кронштадтского восстания до сих пор изучены недостаточно и в основном в отрыве от менталитета матросских масс.