Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб

— Какой там, даже за забор не перелез, но я попрошу Фернандо, он посмышлёней, чем Серджо, он мне её срисует.

— Фернандо? — переспросил Говорящий Сверчок. — Ну, да, конечно. Возьмёт ватман, положит его на кульман и при помощи циркуля и транспортира начертит тебе чертёж с расчётом, с масштабами и проекциями. У него же образование инженерное, — насекомое засмеялось.

— Ну, тогда я попытаюсь пробраться в дом, — предложил Буратино.

— Знаешь, что я подумал? — вдруг оживился Говорящий Сверчок. — А что это мы огороды городим с этой дурой. Иди-ка ты лучше к синьору Фарелли.

— А кто это? — спросил Пиноккио.

— А это наш деревенский дурачок, он же наш городской учёный, никем не признанный гений. Кстати, справедливо непризнанный. Кличут его Дуремаром, хотя многим умникам есть чему у него поучиться.

— Какая забавная кличка, — усмехнулся Буратино.

— Эту забавную кличку дали ему наши городские ослы, которые сами ни в чём не смыслят и даже свою фамилию не в состоянии написать.

— Как бы там ни было, — сказал мальчик, — но мне кажется, что зря такие клички не дают, повод, очевидно, есть.

— Много ты понимаешь в кличках, — произнёс Говорящий Сверчок, — он, между прочим, очень талантливый, у него полсотни публикаций в серьёзных научных журналах. И по биологии есть публикации, и по химии, и даже по этой новомодной науке, по генетике.

— А за что его так прозвали? — не унимался Буратино.

— Всё из-за жажды познания, он весь наш городской пруд через свой сачок пропустил, лазил там с утра до вечера, весь в грязи и тине, пиявок ловил да мелких мух всяких и прочих водяных червяков. Человек пытался создать серьёзную научную концепцию о пользе водной фауны для здоровья людей. А когда его дура-служанка перебила ему каких-то мух, он её чуть не убил, сидел и плакал потом: «Дрозофилы, дрозофилы мои, дрозофилы». Из-за этих самых мух к нему даже какой-то иностранец приезжал по фамилии Вейсман. А один раз он спалил свой дом, к нему пожарные приехали, вытащили из огня и спрашивают: «Синьор учёный, что же вы делаете? У вас дом полыхнул, словно из керосина». А он им отвечает: «При чём здесь керосин, я просто вычислял молекулярную массу водорода». А пожарные ему и говорят: «Чокнутый вы какой-то, синьор учёный. Мы вам про пожар, а вы нам про какой-то водород-бутерброд». «Сами вы дурероды, — говорит им синьор Фарелли, — вы хоть знаете, что такое валентность?» «Вот и поговори с ним», — говорили пожарные, поудивлялись и уехали.

— А может, он интеллигент? — спросил Пиноккио.

— Нет, он человек очень достойный, никогда не якает и образованность свою не показывает, тихий и скромный. А главное — очень деятельный, хотя и не без завихрений. В общем, иди к нему и поговори с ним. Если будешь тонок, тактичен и дипломатичен, я уверен, что у тебя всё получился. Он сделает нам чертежи.

— А вдруг он меня прогонит?

— Попытаться надо. Главное в этом деле — преподнести ему нашу проблему как проблему научную, тогда он не устоит.

— Хорошо, — сказал Буратино и, запомнив адрес учёного, пошёл к нему.

Он нашёл уютный новенький дом с крыльцом и загадочной кнопкой у двери. Надпись под кнопкой гласила: «Кнопка электрического звонка. Не звонить — убьёт». И ниже пририсован череп с костями, очень выразительный череп, страшный. Буратино даже расхотелось знакомиться с человеком, у которого на двери висят всякие черепа, но он взял себя в руки и всё-таки решился нажать на кнопку, готовясь если не к смерти, то уж к неприятностям наверняка. Но не успел он поднести к смертельной штучке палец, как его напугал окрик:

— Ты что, негодяй, читать не умеешь? Что в школе не учишься что ли?

— В школе учусь, — заявил Буратино, ища глазами источник звука, — и читать умею.

— А что же в таком случае пальцы свои дурацкие тянешь? Или не для тебя черепа нарисованы и надписи написаны?

Буратино, наконец, увидел говорящего, тот стоял на подоконнике, высунув голову в форточку, на голове у него был ночной колпак, а на теле дорогой восточный, прожжённый в некоторых местах, халат. Под мышкой он сжимал книгу и неодобрительно смотрел на Пиноккио.

— Я свои пальцы тяну из экспериментального любопытства, — заявил наш герой, — интересно мне знать убьёт меня током или нет? А ещё мне интересно знать, как он бьёт, этот ток: больно или не больно.

— Хи, — хмыкнул тип в ночном колпаке, — а вы, я вижу, друг мой любезный, экспериментатор, — тон синьора стал заметно мягче, — а ток бьёт хорошо, вот вчера одного из ваших дружков так током дёрнуло, что волосы у него на голове встали дыбом и, кроме как слова «А-а-а», он ничего сказать не мог долгое время.

— Он был тоже экспериментатор? — поинтересовался Пиноккио.

— Нет, он был просто дурак, целыми днями звонил в звонок. То ли меня позлить хотел, то ли звук ему нравился. В общем, с тех пор, как у него поменялась причёска, я его больше не видел.

— Видимо, это самое электричество — вещь полезная, — задумчиво произнёс Буратино.