Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб

— Скромный ты человек, Крючок, — сказал Рокко, — говори уж как есть, что ты вытащил, а не мы.

— Да ладно, оговорился я, синьор Буратино вытащил ребят из тюрьмы.

— Это хорошо, — заметил Джеронимо. — Эти ваши две стоеросины вам теперь пригодятся.

— Что то ты, Джеронимо, загадками говоришь? Давай-ка выкладывай, что случилось? — спросил Пиноккио.

— Дело дрянь, пацаны, — ответил тот, — контракт на вас объявлен.

— Что ещё за контракт? — поинтересовался Буратино, но ему никто не ответил: Джеронимо жевал, а Рокко и Лука молча смотрели на него, а он заговорил, только прожевав.

— Как только Аграфену покалечили, её муж послал двух молодых цыган, чтобы всем блатным и деловым сказали, что за тебя, Буратино, и за Рокко он за каждого по два цехина даёт. Так-то.

— Ой, мамочки, — охнул Лука, — неужто насмерть убьют?

— Либо насмерть, либо хребет напополам, — уточнил Джеронимо. — Такой вот заказ.

— Брехня, — заявил Рокко, но в его голосе не чувствовалось уверенности, — откуда ты это взял?

— Моя сестра старшая замужем за старшим братом Фиксатого, что со слободы. Она слышала, как какой-то цыган с самим Фиксатым говорил. Потом пришла моей матери рассказать, а я подслушал.

— А что Фиксатый? — спросил Буратино.

— Не знаю, но вряд ли Фиксатый на контракт подпишется. Он по понятиям живёт, ему такая работа западло, хотя деньги большие, кто знает.

— Хм, — хмыкнул Рокко и заулыбался.

— Ты чего? — спросил его Крючок.

— Приятно, — ответил Чеснок, — кто из вас, пацаны, может похвастаться, что за него два цехина дадут? Правда, Буратино?

— Лучше бы давали поменьше, — заявил Буратино.

— Ну, ты и дурак, Чеснок, — восхитился Джеронимо, — дурак, но отчаянный. Убьют то ведь не понарошку.

— Да ладно, — небрежно отмахнулся Рокко. — У нас такая жизнь блатная, так ведь, Буратино?

— Жизнь у нас, может быть, и блатная, — согласился Пиноккио, — только вот рисковать хребтом мне чего-то не хочется. Я к своему хребту за последнее время привык, знаете ли.

— Тут я не спорю, — согласился Чеснок, — но мы за свои хребты кое-кому ещё их хребты поломаем. Мы на этого Николая сами контракт выставим, тогда посмотрим, кто кого.

— На какие такие шиши мы контракт объявим? — спросил Пиноккио. — Или у тебя где-то заныкана пара золотых?

— Не-а, — сознался Рокко, — что я — крыса, что ли, от своих пацанов деньги ныкать.

— Тем более что Николай не пару цехинов стоит, а пять, как минимум. Он ведь барон, хоть и цыганский, — вставил Джеронимо.

— И что же нам делать? — спросил Буратино у него.

— Не знаю, пацаны, — честно признался Джеронимо, — наверное, вам лучше отсюда свинтить на полгодика и затихориться где-нибудь.

— Крысиная жизнь — не по мне, — заявил Рокко, — да и некуда мне винтить.

— А что вас держит, сели на лодку и поплыли новые страны смотреть, — мечтательно произнёс Джеронимо. — Посмотреть, как люди в других местах живут, какие там города, дома, что едят.

— Тебе всё жрать, — неромантично заметил Рокко. — А как с пустыми карманами винтить не расскажешь нам, Джеронимо?

— Так вы вечно при лавэ, вы — пацаны зажиточные, — с долей зависти ответил тот. Для вас бабки никогда проблемой не были.

— Никуда мы не поедем, — вдруг заявил Буратино, — эту проблему мы будем решать, а то так всю жизнь можно прожить по-крысиному, от проблем бегаючи.

— И то верно, — согласился Чеснок.

— Ух, и отчаянные вы, ух, и отчаянные, — восхитился Лука, — я бы на вашем месте и без денег, и без лодки бегом бы побежал.

— Поэтому ты и не на нашем месте, — усмехнулся Чеснок.

— А деньги нам нужны позарез, — задумчиво произнёс Пиноккио.

— Ничего, завтра на рынке сядем, напёрстки погоняем, — предложил Лука, — деньги будут.

— Чепуха это, а не деньги. Нам серьёзные деньги нужны, чтобы могли Николаю духоту создать, — тут Буратино сделал паузу, — а может, и похоронить его, гада.

— Ух, и отчаянные вы! — только и произнёс Лука.

— А где же мы возьмём столько денег? — поинтересовался Чеснок.

— Есть одна мыслишка, — загадочно усмехнулся Пиноккио, — но нам, пока мы дело будем делать да деньги искать, охрана потребуется, и серьёзная охрана.

— Так у нас же братцы есть, — предложил Лука, — куда уж серьёзнее, чем они.

— Они, конечно, ребята преданные, но невнимательные, за ними за самими глаз да глаз нужен. Нужен кто-нибудь посерьёзнее, — произнёс Буратино.

— Знаю такого, — заявил Джеронимо.

— Кто такой? — спросил Рокко.

— Томазо Вольдано.

Вопросов ни у Рокко, ни у Луки не было, а вот Буратино не знал, кто такой Томазо Вольдано, поэтому спросил:

— А кто это такой?

— О, синьор Буратино, неужто вы не слыхали про Томазо? — затараторил Лука.

— Помолчи ты, Крючок, ради Бога, — оборвал его Чеснок, — пусть Джеронимо скажет, он его лично знает.

Джеронимо откашлялся как перед длинной речью и начал:

— Томазо Вольдано, по кличке Рыбак, — самый молодой из людей чести, что живут в нашем городе.

Сказано это было с большой важностью, но ничего не объясняло, поэтому Буратино задал ещё один вопрос:

— А кто такие, эти люди чести?