Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб

— Депрессия, Рокко, депрессия. Надо мне хоть чуть-чуть поплакаться, побыть слабым, или ты думаешь, что легко всё время быть умным и сильным?

— Думаю, нелегко.

— Хорошо, что ты меня понимаешь.

— А кто же ещё тебя должен понимать? — спросил друг.

Пиноккио молча посмотрел на товарища и встал с песка.

— Ладно, поплакались, пора и дело делать. Эй, Джеронимо, пошли, а то проваландаемся до вечера.

* * *

Томазо Рыбак был для мальчишек человек уже взрослый, ему было двадцать лет. Да к тому же и держался он очень степенно, с достоинством. Жил Томазо в небольшом, но свежем и ярком доме недалеко от моря. Его молодая жена уже родила ему ребёнка, что добавляло Рыбаку серьёзности.

— Здравствуйте, синьоры шпана, — поздоровался Томазо и протянул руку.

Все пожали ему руку, а Пиноккио при этом произнёс:

— Много о вас слышали, синьор Томазо, очень рады с вами познакомиться.

— А я тоже много слышал о тебе и Чесноке, — ответил Рыбак, — особенно в последнее время, — Томазо достал коробку дешёвых папирос и предложил их мальчишкам.

Рокко и Джеронимо взяли по папироске. Буратино не курил.

— Пойдёмте в сад, — предложил Рыбак, — разговор, я чувствую, будет долгий.

Под неодобрительным взглядом жены рыбака мальчишки прошли в сад, где под деревьями стоял маленький столик и скамейка. Все расселись, пуская дым, и ждали, когда кто-нибудь начнёт разговор. Начал разговор Томазо:

— Так какое у вас ко мне дело?

— Вы, конечно, слышали, синьор Томазо, — сказал Пиноккио, — что у нас с цыганами вышли кое-какие трения.

— Трения? — переспросил Томазо. — Я думал, у вас вышел хороший мордобой.

— В общем, небольшой конфликт.

— Интересно, а почему из-за небольшого конфликта Николай хочет вашей крови?

— Потому что ситуация вышла из-под контроля, — продолжал Буратино, — и дело приобретает неприятный для нас оборот. Этот Николай, как выяснилось, достаточно кровавый тип.

— А стоит ли вам его бояться, ведь у вас сильный коллектив, насколько я слышал? — произнёс Томазо. — Настолько сильный, что пацаны со слободы даже близко боятся подходить к порту и к рынку. Опять же, у вас неплохие связи в полиции и вы считаетесь очень зажиточными пацанами. Что вам какой-то цыган, он ведь, по сути, ничего не мог с вами сделать в течение двух недель.

— Это так, — согласился Буратино, — но, как известно, Николай сказочно богат, и сумма контракта, которую он предложил, огромна.

— По два цехина за любого из нас, — вставил Рокко.

— Это большие деньги, — задумчиво кивнул головой Томазо, — очень большие. На такой контракт могут подписаться даже серьёзные люди.

— Поэтому мы пришли к вам, синьор Томазо. Нам нужна ваша поддержка. Нам кажется, что если люди узнают о вашем участии в нашей судьбе, то многие серьёзные люди крепко подумают: стоит ли брать такой контракт. Ведь всем известна ваша репутация. Тем более что наше дело правое, — говорил Пиноккио, внимательно следя за каждым движением Рыбака, за каждой переменой в лице.

— Буратино, а почему ты пришёл ко мне только сейчас? — неожиданно спросил Томазо.

— Но до сих пор у нас было всё нормально, — ляпнул Рокко и тут же понял, что ляпнул лишнего.

— Понятно, Рокко. Пока у вас всё нормально, пока вы зарабатываете хорошие деньги, вы не вспоминаете о человеке чести по имени Томазо. А когда у вас появляются неприятности, вы тут же приходите ко мне. Так, что ли?

— Так, — признался Буратино, укоризненно глядя на своего приятеля.

— А слышал ли ты, Буратино, что есть фонд, — продолжал Томазо, — в который все нормальные пацаны и деловые люди перечисляют небольшой процент, который обеспечивает им поддержку в трудную минуту?

— Нет, первый раз слышу, — признался Пиноккио.

— А ты, Рокко? — Томазо взглянул на Чеснока.

— Ну, слыхал пару раз, — пробормотал тот.

— Значит, слыхал, — удовлетворённо констатировал Рыбак, — а хоть один сольдо ты внёс в этот фонд?

— Нет, — буркнул Рокко, — это общак для блатных, а мы-то шпана мелкая. Я думал, что это нас не касается.

— А вот коснулось, как видишь, — улыбнулся Томазо. — И только не надо прибедняться, ребятки, и говорить мне, что вы мелкая шпана и что вы ещё маленькие, — тут Томазо навалился на стол локтями и привстал, его лицо приблизилось очень близко к лицу Рокко. — За мелкую шпану, брат Рокко, таких бабок, как за вас, не объявляют.

Холодный огонь бушевал в глазах Рыбака. И от этого огня всем присутствующим мальчишкам стало страшно. Даже бесстрашному Рокко. И тут Буратино взял на себя смелость и довольно спокойно, даже холодно, заявил:

— Извините, синьор Томазо, но деньгами в бригаде распоряжаюсь я, а не Рокко. А я, к моему глубочайшему сожалению, не знал, что обязан отчислять определённый процент в ваш фонд.

— А кто тебе сказал, что ты обязан это делать? — успокаиваясь и садясь на место, сказал Рыбак. — Отчисление — дело добровольное, но только тот, кто делает эти отчисления, может рассчитывать на помощь людей чести.

— Ясно, — спокойно сказал Буратино, — в будущем обязательно учтём, и нас интересует, какой процент нужно отчислять?