Буря (ЛП)

Я кивнула, когда работник принялся указывать мне на свободный столик, и объяснила, что пришла на встречу с отцом. Он не удивился моему японскому, может, из-за того, что я все еще говорила на нем с трудом, может, потому, что в Токио было много иностранцев, особенно в туристических районах. Эта встреча могла изменить мою жизнь, но для него все это было работой.

— Он уже прибыл, — улыбнулся мужчина, протянув руку и предлагая следовать за ним. Я прошла по маленькому ресторану к нужному столику.

Отец.

Я видела его фотографии, но в этом и состояла странность. Он выглядел так же, как на них, но и совсем иначе. Словно я сравнила бы свою детскую фотографию и нынешнюю себя. Что-то знакомое осталось в глазах, что-то в улыбке, но жизнь изменила его.

Его светлые волосы были тонкими, виски тронула седина. У него был крупный нос, но взгляд казался теплым. Он сцепил ладони, уткнувшись в них подбородком. Он был в лабораторном халате поверх одежды, и белый цвет казался неуместным в ресторане. Я не могла избавиться от мысли, как ужасно будет пролить на халат соевый соус. Он меня еще не заметил, и мне повезло, потому что я глупо пялилась на него. Он все же простой человек. Обычный человек, что ходит, дышит и живет. Он не выглядел как тот, кто бросил свою семью.

— Хай, кочира десу, — сказал официант, отец поднял голову. Он взглянул мне в глаза, я напряглась. Вот и все.

Отец вскочил на ноги, стул отодвинулся с громким скрипом. Он сбил со стола пластиковую табличку, она стукнула об пол.

— Ой, простите, — пробормотал он на английском и склонился за табличкой. Официант знаком вежливо намекнул, чтобы он вернулся на место, поднял табличку и вернулся к дверям ресторана. — Спасибо, — прокричал ему вслед отец. — Ой, аригато, — звучал он странно, словно говорил на японском с нью-йоркским акцентом. Когда Диана говорила на японском, она повторяла правильную интонацию, и я старалась делать так же.

Похоже, я прожила здесь достаточно долго, раз воспринимала его как гайдзина, словно сама не была такой.

— Кейт, — сказал он, приближаясь ко мне. Он собирается меня обнять? Он вытянул одну руку, затем вторую, нервно улыбаясь и шурша халатом. — Ох, — сказал он, словно не знал, что делать. Я тоже не знала. Но затем он обхватил меня руками в неловких объятиях. Было странно. Не ужасно, но странно, ощущение было незнакомым. И от этой мысли мне стало грустно. Я не знала чувство, когда тебя обнимает отец.

Мы разошлись, я выдавила улыбку.

— Ты только посмотри на себя, — сказал он, держа меня за руки, отступив на шаг и разглядывая меня. — Так похожа на мать. Боже, на миг я даже подумал, что это она пришла.

— Эм, — сказала я, замечая, что японцы в ресторане старались нас игнорировать. — Нам стоит сесть.

— О, да, конечно, — сказал он, обходя стол по пути к своему стулу. Он замешкался и вернулся, схватившись за мой стул.

— Все хорошо, — сказала я, желая, чтобы он остановился. — Я и сама могу.

— Да-да.

Мы сели, я открыла меню, желая сбежать отсюда. Он не вел себя угрожающе или холодно, как я себе представляла. Он волновался, словно хотел произвести хорошее впечатление. Для своей выгоды или ради меня? Я не знала.

— Я благодарен тебе, что ты пришла, Кейт, — сказал он, разглядывая меню. — Я очень рад, что ты решила прийти.

— Я тоже, — сказала я, ведь думала, что это стоит сказать. Официант прибыл и склонил голову, ожидая заказ. — Давай, ты первый, — сказала я отцу.

Он указал на фотографию кацу карри дона в меню, миски риса с овощами и свининой в панировке, подающейся с соусом. Он заговорил на японском с английским акцентом, чтобы сделать заказ:

— Ко-рей о куу-да-сай, — это не звучало ужасно, просто он произносил слова неправильно. Но он пытался. Я сделала заказ следом: карри с курицей и содовую со вкусом дыни.

— Кашикомаримашта.

Официант кивнул и отправился к кухне.

Отец уставился на меня огромными глазами.

— Ты только послушай себя, — сказал он. — Ты владеешь языком. Невероятно!

— Не очень-то и владею, — сказала я, делая глоток воды, что принес официант. — Еще не профи.

— А звучишь именно так, — сказал он. — Вау.

Я не знала, что сказать.

— И… зачем тебе халат?

Он опустил взгляд и потянул за край одежды.

— Этот? Я онколог. А ты не…? Наверное, тебе не рассказывали. У меня обеденный перерыв. Я работаю в Токийском университете над экспериментом.

— Ох, — сказала я. Мне говорили, что отец был каким-то доктором, но я не задумывалась над этим. Я думала о нем как о бросившем нас подлеце.

Воцарилось молчание. Я не знала, о чем говорить. Он был впечатлен моим японским, потому что ожидалось, что я появлюсь на свет с поврежденным мозгом? Мама была больна из-за чернильного питахайи, который съела во время беременности. И в этом был виноват отец, пусть и не намеренно. Он привез этот фрукт из Японии как сувенир, так он чуть не убил меня.

Отец тихо вздохнул, что прозвучало как шипение сквозь сжатые зубы.

— Я думал, у тебя будут вопросы, — сказал он.

Были.

— Нет.