Буря Жнеца. Том 1

Старший бог. Не К’рул, не Драконус, не Кильмандарос. Нет, этот Старший бог всегда оставался в стороне. Проклятие Маэля – благословение всех остальных. Так что изменилось? Что подтолкнуло старого ублюдка вступать в союзы, выплескивать свою мощь на улицы города, явиться на заброшенный остров и отделать изломанного бога до бесчувствия?

Дружба с жалким смертным?

А что, дорогой Маэль, ты собираешься делать со всеми почитателями? С теми, кто злоупотребляет твоим безразличием? Их легион, и с их рук капает кровь во имя твое. Тебе это приятно? Ведь от них ты черпаешь свою силу. Столько, что хватит утопить все владение.

Война между богами, но так ли ясна линия фронта, как кажется?

Странник стоял в твердой скале, совсем рядом с громадным ледяным ядром, вдыхая запах студеной магии из другой эпохи. Дух, замороженный во время подъема из вонючего озера, клокотал беспомощной яростью. Один из родни самого Маэля, как подозревал Странник, вырвался на свободу только для того, чтобы попасть под заклятие Увечного бога. И ничего не знал – пока – об ужасных трещинах, что расползаются безумной паутиной по льду, трещинах, даже сейчас ползущих наружу.

Будет разбит. Намеренно? Нет, не сейчас; только из-за неправильно выбранного места стабильности. Они не могли знать. Подтолкнул… не я. Просто… ужасное стечение обстоятельств.

А Маэлю об этом известно? Бездна меня забери, нужно поговорить с ним. Ох, даже подумать противно!.. Сколько еще можно откладывать? Какую гнилую выгоду принесет мое молчание? А какую жалкую награду мое предупреждение?

Снова перекинуться словцом с богом войны Фенэром? Да нет, бедняга знает, пожалуй, еще меньше. Прячется, практически свергнут… Свергнут – любопытная идея. Боги воюют… возможно.

Странник призраком прошел сквозь скалу. Для задуманного понадобится рука смертного. Кровь смертного.

Он шагнул на пол, вымощенный заплесневелым булыжником.

Далеко он ушел, сколько времени прошло?.. Тьма и приглушенные капли воды. Странник принюхался и уловил запах жизни, испорченной погружением в древнюю магию. Теперь ясно, где он. Значит, шел недалеко. И недолго. Никогда не прячься в одном и том же месте, дитя

. С пересохшим от странного предвкушения ртом он поспешил по извилистому коридору.

Я ничего не могу поделать, я слаб, проходя кривыми дорогами судеб. Когда-то я значил гораздо больше. Господин плиток. Вся сила в начертанных образах, почти словах из тех времен, когда написанных слов не существовало. Они голодают без моего благословения. Усыхают. Разве это пустяк? Я уже не могу торговаться?

Он ощущал внутри себя когда-то потухший уголек… чего? Ах да. Ясно вижу. Вижу.

Честолюбие.

Странник достиг тайной палаты и ощутил у входа пульсирующее тепло.

Согнувшаяся над жаровней, она повернулась, когда Странник вошел. Тяжелый, сырой воздух, насыщенный благовониями, почти опьянил его. Ее глаза распахнулись:

– Турудал Бризад…

– Дело вот в чем. Сделка…

Она осторожно протянула руку над углями жаровни:

– Они все хотят заключить сделку. Со мной…

– Обители, ведьма. Они сталкиваются, неуклюжие, как старухи. Сталкиваются с новыми – с Путями. Только дурак назовет это пляской равных. Сила когда-то была крепкой. А теперь она… – Он улыбнулся и подошел на шаг. – Теперь тонкая

. Понимаешь? Что предложить тебе, ведьма?

Она нахмурилась, скрывая страх:

– Нет. Ты смердишь, как помойная яма, консорт. Тебя здесь не ждали…

– Плитки так хотят поиграть, правда? Они укладываются в изломанные узоры, всегда изломанные. Нет потока. Они устарели, ведьма. Устарели.

Рука над жаровней дернулась, и глаза Пернатой ведьмы вспыхнули, глядя мимо Странника.

За его спиной раздался тихий голос: