Буря Жнеца. Том 1

– Я слыхала об этом. Милая сказка, лакомство, которое ты скармливаешь своим голодным, жалким почитателям. Этот человек, отец моего ребенка, подведет тебя. Т’орруд Сегул… В нем нет веры. Сочувствие внутри него – словно сурикрыса в яме со львами – скачет так, что уследить невозможно, все время на грани погибели. Он слишком долго играл с этим, Странник. Его ты не поймаешь, не застолбишь, не привяжешь к своему делу. – Она снова рассмеялась жестоким смехом. – Я забрала у него больше, чем ты думаешь.

Включая, сука, мой страх перед тобой.

– Думаешь, можешь отказаться от меня, Менандор?

Глаза полыхнули то ли весельем, то ли презрением – а может, и тем, и другим.

– Ну скажи, Удинаас, давай послушаем твои крутые претензии.

– Вы оба думаете, что вызвали меня сюда, правда? Для вашей тупой борьбы. Но правда в том, что это я вызвал вас обоих.

– Ты свихнулся…

– Может быть, Менандор. Но это мой сон. Не твой. Не его. Мой.

– Ты дурак. – Она сплюнула. – Только посмей нас прогнать.

Удинаас открыл глаза, уставился в холодное, ясное небо и позволил себе улыбнуться. Мой сон – ваш кошмар. Он плотнее завернулся в шкуры и шевельнул ногами – проверил, что они не сломаны. Колени плохо гнутся – это нормально, после того как столько карабкались по камням и льду, – зато сам теплый и живой.

– Все в порядке, – прошептал он.

– Хорошо, – сказала Кубышка.

Удинаас повернулся и поднял глаза. Кубышка сидела рядом.

– Почему ты не спишь? – строго спросил он.

– Я сплю. И ты тоже. Тот храм – он рухнул. После того как ты ушел.

– Надеюсь, он придавил Странника.

– Нет. Ты уже отправил его прочь. И ее.

– Но не тебя.

– Нет. Ты не знал, что я там.

– Ясно, значит, я еще сплю. Что тебе надо?

– Этот храм не мог вместить столько душ. Столько горя. Он сломался и поэтому рухнул. Это ты и должен был увидеть. Чтобы понять, когда все случится. И не печалиться. И быть в состоянии сделать то, чего он ждет от тебя, только не так, как он представляет. Вот и все.

– Хорошо. Теперь ползи отсюда в свой сон, Кубышка.

– Ладно. Только запомни: не плачь сразу. Придется подождать.

– Вот как? И сколько ждать, прежде чем плакать?

Но ее уже не было.

Он подцепил какую-то проклятую лихорадку от тающего льда. Дрожал и видел галлюцинации уже три или четыре ночи. Причудливый сон внутри другого сна – и так без остановки. Иллюзия тепла, уют мехов, не пропитанных потом, целительные таинственные беседы, где смысл неважен. Мне нравится такая жизнь. Она предсказуема. В основном. А если нет – какая разница? Принимаю все, что ко мне приходит. Словно каждую ночь я получаю уроки по… по управлению.

А теперь пора к столу, заваленному его любимой снедью.

Они говорят, что он похудел.

Но он каждую ночь съедает свою порцию.

Рассвет теснил тени в расселины и долины, превращал заснеженные пики в расплавленное золото; Сэрен Педак выбралась из мехов и стояла, ощущая себя грязной и растрепанной. От большой высоты болело горло и сохли глаза, и недуг только разыгрался в этих условиях. Дрожа под колющим ветром, она смотрела, как Фир Сэнгар пытается возродить огонь. Промерзшие дрова не желали гореть. Кубышка набрала сена и сидела со своим подношением на корточках рядом с тисте эдур.

Рваный кашель раздался с того места, где Удинаас еще лежал, укутанный в меха. Лицо горело от жара, на лбу выступил пот, глаза смотрели бессмысленно. Сэрен не сразу поняла, что он смеется.

Голова Фира резко дернулась, словно его укусила оса:

– Смешно? Хочешь снова начать день с холодного мяса?

Удинаас моргнул на тисте эдур, потом пожал плечами и отвернулся.

Сэрен откашлялась:

– Над чем бы он ни смеялся, Фир, уж точно не над тобой.

– Теперь говорите за меня? – спросил ее Удинаас. Он с трудом поднялся на ноги, все еще завернутый в меха. – Должно быть, еще один сон. В любой миг белокожий воин, сидящий высоко, может обернуться драконом. А девочка Кубышка откроет рот, как дверь, в которую провалится Фир Сэнгар, снедаемый собственной жаждой предательства. – Тусклые, мутные глаза уставились на Сэрен Педак. – А вы, аквитор, вызовете потерянные века, как будто ошибки истории имеют какое-то значение.

Словно завершая странные слова, прожужжала и клацнула цепочка.

Удинаас взглянул на Чика и улыбнулся:

– А ты мечтаешь окунуть ладони в озеро крови, но не любой старой крови. Вопрос в том, сможешь ли ты так повлиять на события, чтобы достичь этого красного потока?

– Лихорадка поджарила твои мозги, – ответил воин тисте анди, тоже улыбнувшись. Потом повернулся к Силкасу Руину: – Давай убьем его или бросим.

Сэрен Педак вздохнула и сказала:

– Чик, когда уже начнется спуск? Внизу растут травы, которые помогут вылечить лихорадку.

– Еще много дней, – ответил он, крутя цепочку в правой руке. – И даже тогда… сомневаюсь, что ты найдешь то, что ищешь. К тому же, – добавил он, – его одолевает не совсем естественная хворь.