Буриданов осел

Приятно, конечно, постоянно иметь наготове общие истины в зарифмованном виде: красота формы скрывает их низменный смысл, человек чувствует себя оправданным, почти реабилитированным. Поскольку фрейлейн Бродер знала Рильке лишь по имени и всегда умела прятать вынужденную нечестность за обычным молчанием, стихи могли прийти в голову только Эрпу. Только ему они пригодились — февральским вечером на кухне. Она услышала его шаги и, стоя в дверях комнаты, сразу же, в обход всяких пустопорожних подступов к делу нацелилась на главное: «Ты ходил?» — «Конечно». — «И что же?» — «Придется пойти еще раз». — «Дело уже начато?» — «Нет, слишком большой наплыв, но заявка уже подана, предварительная заявка». Это была ложь.

Небольшая. Он и сам вряд ли понимал, зачем она нужна. Он все равно в ближайшие дни собирался опять пойти туда, должен был пойти, чтобы маленькая трещинка, возникшая из-за лжи, исчезла.