Бурный XVI век. Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи

Для брата и сестер, с которыми, как и с родителями, он почти никогда не виделся, а общался в основном письменно, он был чужаком в семье, где все выражали чувства ни к чему не обязывающими вежливыми фразами. Несмотря на то что Карл заявлял, что тетка Маргарита «была ему словно мать», он постоянно упрекал и поучал ее. В политике он считал женщин второстепенными фигурами, и в конце жизни его сестра Мария Венгерская с горечью напишет, что «женщину, какое бы положение она ни занимала, никогда не будут уважать и бояться так же, как мужчину».

«Смиренный и покорный сын» решительно отстранил родную мать от власти, чтобы сохранить за собой трон короля Испании. Посетив в 1517 году мать в монастыре Тордесильяс, он забрал все ее имущество (в том числе 25 килограммов серебра и 15 килограммов золота, которые он тайно сложил в сундуки, а затем также тайно вывез) и приказал изолировать ее пожизненно. Он решительно прервал любовную связь своей сестры Элеоноры и выдал ее за старого и немощного португальского короля Мануэла I. Когда тот умер, Карл в рамках нового перемирия столь же решительно выдал Элеонору, которую польский посол в тот период описал как «толстую и с покрытым красными пятнами лицом», за французского короля. Ей пришлось оставить в Португалии свою девятилетнюю дочь Марию, которую в итоге прозвали La Abandonada, или Брошенная. В следующий раз Элеонора увидела свою дочь во время короткой встречи двадцать лет спустя.

Всю свою жизнь Карл отличался отсутствием эмпатии к кому-либо. Например, он не видел ничего плохого в браке своей одиннадцатилетней племянницы Кристины Датской с миланским герцогом Франческо Сфорцей, который был в четыре раза старше ее, и без колебаний дал герцогу разрешение на немедленную консумацию брака [156]

. В ответ на возражения своей сестры Марии Карл лаконично заметил, что «разница в возрасте создаст больше проблем герцогу, чем нашей племяннице». За пределами двора Карл вел себя не менее жестоко. На войне несколько тысяч жизней ради победы для него ничего не значили. Когда в 1536 году его войска напали на гарнизон стрелков, которые согласились сдаться при условии, что их не отправят на каторгу, император сдержал свое слово и приказал их повесить.

В личной жизни Карла тоже было мало места для нежных чувств. После того как отношения с англичанами охладели в результате пленения французского короля Франциска I, он резко расторг свою помолвку с дочерью Генриха VIII Марией Тюдор, которая была на 16 лет младше его [157]. Вместо Марии он выбрал свою племянницу Изабеллу, которая была моложе его на четыре года. В результате этого союза он укрепил отношения с богатой Португалией. То была сделка, связанная с большими деньгами. Изабелле, которую описывали как «белолицую, с открытым взглядом, горбатым носом, небольшой соблазнительной грудью, красивыми руками и прекрасной длинной шеей», было выделено приданое в размере почти миллиона португальских крузадо. Эти деньги временно пополнили испанскую казну, что было очень кстати, поскольку Карл теперь мог использовать их для оплаты расходов на собственную императорскую коронацию в Болонье.

В случае развода в течение четырех лет после заключения брака или смерти Изабеллы бездетной новоиспеченный супруг был обязан вернуть эту сумму. Жених и невеста впервые встретились и пообщались друг с другом незадолго до свадьбы. Общение складывалось непросто, поскольку Изабелла говорила лишь на кастильском, а Карл знал его плохо. Тем не менее хронисты единогласно утверждали, что этот договор обернулся идеальным blind date [158]. Они восторженно описывали, как Карл и Изабелла влюбились друг в друга с первого взгляда. Их брак, на который требовалось папское разрешение, был освящен в Севилье 10 марта 1526 года.

Карл не медлил ни минуты. Как записал придворный хронист, «император [отправился] в свои покои [после мессы]; было уже два часа ночи. Когда император вошел в свои покои, императрица легла в постель, и как только она это сделала, император, как добрый католический монарх, присоединился к ней, чтобы консумировать брак». Судя по всему, брачная ночь пришлась им по вкусу, потому что итальянский посол жаловался, что во время медового месяца Карл почти не занимался государственным управлением и оставался в постели до одиннадцати утра. Не прошло и года, как родился первенец, которого назвали Филиппом.

Несмотря на то что Карл, возможно, и осыпал свою жену такими выражениями любви во время брака, как «моя светлейшая, благороднейшая и влиятельнейшая императрица и королева, моя любимая супруга», в его императорских глазах Изабелла Португальская, в сущности, играла роль королевского инкубатора, который можно было при случае назначить своим заместителем на время поездок или военных походов.