Бурный XVI век. Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи

Далее Филипп и Хуана отправились в Вальядолид, Сеговию, Мадрид и Толедо, где их принимал король Фердинанд Арагонский. Были устроены корриды, охота и пиршества, при этом бургундцы и испанцы изо всех сил стремились произвести впечатление друг на друга. Бургундские и испанские трубачи состязались в том, кто трубит громче, до тех пор, пока все не начали жаловаться на шум. Рыцари сражались в битвах, воспроизводящих героические эпизоды времен Реконкисты. На пиршествах испанцы выставили самую лучшую посуду, как было принято при бургундском дворе. Де Лален описывал, что в зале, где был устроен пир, установили гигантские витрины, в которых испанский двор демонстрировал сотни золотых и серебряных сервизов и драгоценные ювелирные изделия. Все это предназначалось для того, чтобы поразить бургундских гостей.

Изначально радушные отношения между Филиппом Красивым и родственниками жены вскоре остыли. Торжественная инаугурация Хуаны и Филиппа перед кортесами состоялась в мае 1502 года в кафедральном соборе Толедо. Хуана была официально объявлена наследницей трона Кастилии и Арагона. Филипп получил титул принца-консорта, отвечающий его более низкому статусу по сравнению с Хуаной. То же самое повторилось и в Сарагосе, столице Арагона. Испанская королевская чета существенно ограничила династическое будущее Филиппа. Это стало для него серьезным ударом, и настроение герцога упало ниже некуда. Он наперекор всему покинул Нидерланды и проделал путь длиной более 2000 километров лишь для того, чтоб узнать о своем второстепенном статусе по сравнению с Хуаной.

Общей атмосфере и веселью не способствовала и внезапная смерть целого ряда бургундских придворных, включая Франсуа Бюслейдена, двух охранников, оруженосца и нескольких дворян из сопровождавшей герцога в Испанию свиты. Их внезапная смерть, подлинная причина которой осталась неизвестна, привела Филиппа в ужас. Бургундцы не могли привыкнуть к жаре и испанской пище. Описание Толедо хронистом Жаном Молине производит безрадостное впечатление: «Толедо – город, полный очень опасной заразы, с узкими, грязными и зловонными улочками, полными гниющих отбросов». Де Лален также отмечал cильную жару и ужасное зловоние в городе .

Филиппу не терпелось вернуться домой. Он был убежден, что Франсуа Бюслейдена отравили подосланные Фердинандом и Изабеллой люди, и боялся за собственную жизнь. Пьетро Мартире в одном из писем к кардиналу Санта-Круз резюмировал настроение принца: «У Филиппа зудят все вены в ногах, кровь бурлит в его теле, и он не может спокойно находиться в одном и том же месте». Не желая ни на минуту оставаться в «испанском аду», Филипп отправился домой, оставив в Испании Хуану, которая снова была беременна, в связи с чем Изабелла не позволила ей уехать.

После отъезда Филиппа испанский двор стал периодически замечать эксцентричное поведение Хуаны. Принцесса считала, что Филипп ее бросил, и была безутешна. Она одевалась только в черное в знак горя из-за внезапного отъезда супруга. После того как у нее случился нервный срыв, мать изолировала ее от двора в замке Ла-Мота в Медине-дель-Кампо. После неудачной попытки побега принцесса всю ночь кричала под дождем у ворот замка.

За свои выходки Хуана получила прозвище la Loca [46]

и незавидное место в учебниках истории. Тем не менее вопрос, действительно ли она была una loca, остается открытым. Несомненно, ее поведение и отзывы о ней свидетельствуют о болезненной ревности и невротических проявлениях в характере. Однако все указывает на то, что ее выходки вполне устраивали Филиппа. Принц нацелился на испанскую корону, а психически неуравновешенный претендент на трон внезапно стал слабым противником. Это стало совсем очевидно после смерти Хуана, супруга его сестры Маргариты, в октябре 1497 года. Пока Хуана и ее фрейлины находились в трауре, Филипп быстро присвоил себе титул принца Астурийского, который до того носил его шурин.

Заключив в следующем году мирный договор с Францией, Филипп стремился заручиться поддержкой со стороны Людовика XII для признания его наследником испанского трона. На письме с соболезнованиями по поводу смерти своего племянника португальского принца Мигеля, адресованном испанской королевской чете, Филипп решительно поставил подпись «Yo el Principe» [47]. Хуана стала заложницей в политической схватке за трон между Филиппом и испанским королевским домом. Она оказалась в затруднительном положении между двумя соперниками мужского пола [48], и ей было суждено стать жертвой династической борьбы, в которой она бы не смогла одержать настоящую победу.