Бурный XVI век. Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи

Поскольку монархи не всегда признавали своих внебрачных детей, нередко самозванцы объявляли себя бастардами, чтобы пользоваться королевскими привилегиями. Например, камергер Карла V Лоран Виталь написал в своих путевых записках 1517 года об аресте некоего двадцатилетнего Флеминга, который повсюду провозглашал себя внебрачным сыном Филиппа Красивого. Бастард-самозванец был доставлен для допроса в Мидделбург, где флот Карла стоял на якоре в ожидании выхода в Испанию. Лоран Виталь, который знал Филиппа Красивого задолго до его смерти, получил возможность допросить этого человека. Виталь не поверил его словам и заметил, что, несмотря на легкое сходство с Габсбургами – «[il avait] un peu la bouche ouverte» [67]

, – он не мог быть сыном Филиппа Красивого, поскольку «у него не было абсолютно никакого сходства с его портретом». Самозванец, которого на самом деле звали Андрьё де л’Эскай, признался во лжи. В наказание его заставили стоять у позорного столба во всех городах и деревнях, в которых он выдавал себя за королевского бастарда.

Back in black [68]

Максимилиан называл свою дочь «умнейшей женщиной в мире», но, назначая ее регентом, он преследовал в основном прагматическую цель, поскольку в тот момент не было ни одного мужчины, а особенно совершеннолетнего наследника, который мог бы стать преемником его сына Филиппа Красивого. Статус вдовы был преимуществом Маргариты. Регентство предоставляло ей экономическую самостоятельность, поскольку, будучи вдовой, она не зависела от мужа. В политическом плане она по-прежнему подчинялась желаниям и требованиям отца. В первые годы регентства Максимилиан строго контролировал дочь и ограничивал ее полномочия. Маргарите потребовалось несколько лет для того, чтобы вырваться из отцовских оков и стать одним из самых значимых штатгальтеров Нидерландов габсбургского дома.

С самого начала регентства Маргарита неизменно подчеркивала свой статус вдовы и носила траур до самой смерти в 1530 году. На официальном портрете 1518 года кисти брабантского художника и рисовальщика Бернара ван Орлея она изображена не с оружием или в доспехах, а в черных траурных одеждах, которые носила постоянно. На этом портрете Маргарита Австрийская изображена женщиной, которая посвятила себя «служению своему народу», вела добродетельную, благочестивую и скромную жизнь и являла собой моральный авторитет, – «строгая красавица», лишенная какой-либо женской чувственности. После расторгнутой помолвки, двух умерших мужей и неудачного предложения руки и сердца из Англии Маргарита приняла решение никогда больше не выходить замуж. Как регент, она понимала, что вдовство в сочетании с ее острым умом и жизненным опытом обеспечит ей успех в политической жизни. Поэтому Маргарита Австрийская вернулась в политику. В трауре.

Она не случайно носила только черную траурную одежду. На протяжении всей истории цвет одежды имел символическое значение. Например, зеленый цвет символизировал как возрождение и энергию, так быстротечность жизни или капризную или эгоистичную человеческую натуру: человек мог «позеленеть от ревности». Желтый цвет в Средневековье обозначал не только радость, но и все, что было «вне христианского порядка». К этой категории относили евреев и мусульман, а также безумцев, блудниц, ростовщиков, еретиков, ведьм и колдунов. Поэтому неудивительно, что в Средневековье было не принято наряжаться в желтое, за исключением шутов, которые носили костюмы желтого и зеленого цвета. Белый же цвет символизировал чистоту и невинность, а также чистоту и гигиену. Не случайно ванные комнаты и кухни отделывают белым кафелем, а врачи носят белые халаты.

Красный или карминовый цвет символизировал мужественность, которую можно было проявить на войне, рыцарском турнире или охоте. Красный цвет также олицетворял власть и богатство знати и кардиналов. Кармин был одним из самых дорогих красителей и стоил в три раза дороже синего. Его добывали из мексиканской кошенили, и для окраски его можно было использовать только после сложной и длительной обработки. Во времена позднего Средневековья красный цвет приобрел негативный оттенок и стал ассоциироваться с тщеславием, грехом и показной роскошью. Черный цвет сделался цветом власти и подчеркивал возвышенный моральный дух [69]. Мода на черную одежду с середины XVI века распространилась среди итальянских аристократов, за которыми мрачный стиль переняли французский, английский, бургундский и испанские королевские дома.