Бурный XVI век. Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи

Архитекторы Антонис Келдерманс и его сын Ромбаут II превратили резиденцию в архитектурную жемчужину эпохи Возрождения, не имеющую аналогов в Нидерландах того времени. Это был не такой большой дворец, как гентский Хоф-тен-Валле (который после рождения Карла в феврале был переименован в Принсенхоф) или брюссельский Куденберг, но по роскоши он не уступал им. При дворце имелись большой сад и площадка для игры в мяч. В богатом убранстве интерьеров, включая парадную столовую и sallette [74], которая также служила приемной, и небольшой кабинет, называемый studiolo, где Маргарита уединялась для работы, также преобладали черный бархат и темный атлас. Во дворце также было много спален и небольших покоев для приватных бесед. Посетители дворца могли полюбоваться библиотекой на первом этаже, через которую попадали в la première chambre 

[75], где проходили приемы и банкеты для многочисленных приглашенных гостей.

Помимо 340 великолепных рукописей и 46 печатных книг, включающих рыцарские романы, исторические справочники и хроники, в библиотеке также были представлены десятки портретов членов семьи и придворных, Mappae Mundi (аллегорические карты мира) и картины, изображающие баталии. Библиотека также играла роль Wunderzimmer, кунсткамеры, и Маргарита выставила в ней свою обширную коллекцию ацтекских сокровищ, преподнесенную ей в подарок племянником Карлом. Савойский двор был не просто резиденцией, а настоящим музеем. Его коллекция состояла не только из картин или портретных медальонов и ювелирных изделий. Штатгальтер была страстным коллекционером самых разнообразных предметов, среди которых, например, доспехи ее мужа Филиберта II Савойского и копия Туринской плащаницы. Библиотека и весь дворец Маргариты Австрийской играли роль величественной и изысканной визитной карточки Бургундских Нидерландов, наглядно символизируя силу и власть.

Благодаря многочисленным клеткам с экзотическими птицами, стоявшими в покоях, Савойский двор напоминал большой птичий двор. Путешественники привозили на родину экзотических птиц из заморских стран для перепродажи. Моряк, которому удавалось довезти говорящего попугая живым, мог продать его за половину своего годового жалованья. Попугаи стали идеальными питомцами для богатых людей и высшего духовенства, которые не всегда держали птиц в клетке, а, подрезав им крылья, позволяли сидеть на позолоченной жердочке в интерьере. Эти птицы пленили европейцев, потому что их можно было научить идеально имитировать звуки, хотя для того и требовалось определенное терпение. Впрочем, не все одинаково одобряли содержание экзотических птиц в качестве домашних питомцев. Эразм Роттердамский, например, отмечал, что некоторые родители уделяли больше внимания своим попугаям, чем воспитанию собственных детей.

Благочестивое окружение штатгальтера обожало музыку и пение. Ежедневно придворная капелла из 29 музыкантов обеспечивала музыкальное сопровождение трапез, празднеств, шествий и турниров. Маргарита имела обычай каждый день после обеда и ужина слушать музыку со своими племянниками и племянницами. Сама она обучалась музыке у Гомара Непотиса, придворного органиста Филиппа Красивого, и умела ее сочинять. Маргарита также любила поэзию и делилась собственными стихами в узком кругу. Ее любимым жанром были chansons de regrets [76], представлявшие собой меланхоличные повествования о несчастной любви.

В этом вопросе у Маргариты был большой опыт, она на протяжении всей жизни не переставала оплакивать своего последнего мужа Филиберта II Савойского. В поэме «Полная скорби» (Plaine de deuil) она описывает свою скорбь и благочестивую жизнь, которую решила посвятить Богу и Бургундско-Габсбургской династии: «Я погружена в мрачную скорбь, мое горе делается все сильнее, и я более не могу его выносить. Чтобы найти силы, я должна посвятить себя тебе до конца своих дней».

Маргарита свободно владела французским и кастильским языками, знала латынь и понимала брабантский и голландский диалекты. Ее короткие браки с иностранцами оказали на нее влияние в культурном и художественном плане, а ее дворец с годами превратился в культовое место международного значения, где главное место отводилось музыке, искусствам и поэзии. Савойский двор являлся центром притяжения всего, что было связано с искусством в Бургундских Нидерландах. Художественная коллекция Маргариты легко могла составить конкуренцию коллекциям других европейских монархов. Поскольку коллекция книг Маргариты включала уникальные экземпляры, ее можно назвать первым монархом-библиофилом своего времени. Она наняла органиста Генри Бредемерса для обучения Карла и его сестер музыке. При Савойском дворе также регулярно бывали такие хронисты, как Жан Молине, Оливье де Ламарш и Жан Лемер де Бельж.