Буржуа

Но откуда бы ни происходило это воззрение, необычайно важным является самый факт, что уже в Талмуде и еще яснее в Шулхан-Арухе проводятся идеи промышленной и торговой свободы, которые были абсолютно чужды всему христианскому праву средневековья. Выяснить это бесспорным образом и в деталях путем основательного и систематического изучения источников было бы благодарной задачей для толкового историка права и хозяйства. Я должен здесь опять ограничиться выделением нескольких немногочисленных мест, которые, однако, представляются мне достаточными для доказательства правильности моего утверждения. Есть прежде всего место в Талмуде и Кодексах, где принципиально признается свободная конкуренция между торгующими (т. е. такое деловое поведение, которое, как мы видели в другой связи, противоречило всему докапиталистическому и раннекапиталистическому представлению о характере честного купца). Б.м. фол. a b 60 гласит (в переволе Заммтера): Мишна, р. Игуда учит: «Торговец не должен наделять детей плодами и орехами, так как он приучит их этим приходить к нему. Мудрецы, однако, разрешают это.

Не следует также портить цену. Мудрецы же (полагают): память о нем к добру. Не следует выбирать лопнувшие бобы. Так решает Авва Саул: мудрецы, напротив, разрешают это».

Гемара. Вопрос: «Какое основание у раввинов?» Ответ: «Ибо он может сказать ему: я наделяю орехами, наделяй ты сливами

(!)».

В Мишне стояло: «Не следует также портить цену; мудрецы, напротив, говорят, что память о нем к добру и т. д. Вопрос: Какое основание у раввинов? Ибо он расширяет (сбавляет) ворота (цену)». На пути эволюции к Шулхан-Аруху враждебные промышленной свободе рассуждения затем совсем отмерли и «прогрессивное» воззрение осталось одно: «Торговцу разрешается дарить детям, которые покупают у него, орехи и т. п., чтобы привлечь их к себе, он может также продавать дешевле рыночной цены, и рыночные торговцы не могут иметь ничего против этого» (Ch. g. 228,18).

Сходно гласит определение Ch g. 156, 7 (купцы, привозящие свои товары в город, подлежат различным ограничениям), «но если чужие продают товар дешевле или их товар лучше, чем у горожан, то эти не могут воспрепятствовать чужим, чтобы еврейская публика не получила от этого выгоды» и т. д. Или Ch. g. 156, 5: если еврей хочет дать нееврею взаймы за более низкий процент, то другой не может воспрепятствовать ему в этом.

Совершенно так же мы находим в еврейском праве застывший принцип промышленной монополии сломленным в пользу «промышленной свободы» (по крайней мере в Шулхан-Арухе: если один из жителей переулка, гласит Ch. g. 156, 5, был ремесленником, и другие не протестовали и другой из этих жителей хочет заняться тем же ремеслом, то первый не может воспрепятствовать ему в этом и говорить, что он отнимает у него хлеб, даже если второй — из другого переулка, двора) и т. д.

Не может, следовательно, подлежать никакому сомнению: бог хочет свободы торговли, бог хочет промышленной свободы! Какое побуждение к тому, чтобы действительно проявлять их в хозяйственной жизни!

Глава двадцать вторая

Участие нравственных сил в строительстве капиталистического духа

Мы в предыдущих главах с полным простодушием, чтобы не сказать наивностью, говорили о воздействии нравственных сил на образование капиталистического духа. Теперь мы должны наконец одуматься и предложить себе вопрос, по какому праву мы это делали и можем ли мы отвечать за правильность наших утверждений. Этот вопрос в нашем смысле отнюдь еще не решен всем предыдущим изложением. Ибо, что я выяснил, это тот факт, что во многих случаях существует параллелизм между известными явлениями капиталистического духа и известными учениями философии и религии.

Мне могли бы возразить теперь: это параллелизм еще отнюдь не дает права предполагать причинную связь между обоими рядами явлений; напротив, весьма мыслимо, что капиталистический дух питался из других источников, которые придали ему ту же окраску, какая могла бы быть достигнута путем воздействия этических норм.

Далее можно было бы возразить — и это возражение является даже весьма естественным при господствующей ныне во многих кругах привычке мышления: хорошо, пускай существует причинная связь между капиталистическим духом и нравственными предписаниями, но тогда она обратная той, которую вы приняли: не капиталистический дух образовался из нравственных требований философии и религии, но эти последние суть не что иное, как «отражение» своеобразных хозяйственных отношений, которые находят свое выражение в определенном хозяйственном образе мыслей.