Буржуйка

ГЛАВА 29

Нет, ничего могучий океан

Не совершает лишь наполовину,

И жертвам, что в пучину увлекает,

И смерть несёт он, и даёт гробницу.

Сэр Вальтер Скотт.

— За зиму эти русские частью вымерзнут, частью перережут друг друга сами, — разоткровенничалась к ночи Мандализа перед отцом Пёдором. — И всё. Россия без русских — это ж сказка, страна мечты. Богатейшие ресурсы, миллионы гектаров невозделанных земель. При них всё заросло чертополохом и борщевиком. А заселить эти просторы трудолюбивыми и непритязательными азиатами, дать им в надсмотрщики тех же немцев — и через четыре года здесь будет город-сад, образчик культуры. Русские эти — всё только мутят и портят. То у них революция, то приватизация, то ещё какая-то блажь. А на самом деле — только пьют и воруют. Всех их — долой! Оставить в Москве совсем немного — ну, типа, как у нас сделаны резервации для индейцев…

О.Пёдора в патриотизме упрекнуть было бы сложно — но и его такие сравнения начали доставать. Он сдвинул на бок фальшивую бороду.

— Вы, мисс, разумеется, имеете полное право на своё мнение, как представитель американской администрации. Кстати, бывшей — я в курсе мировых событий. Но всё же не забывайте, что я сам наполовину русский. И меня это всё отчасти коробит. Так что давайте-ка сменим тему. Мне, к примеру, не вполне ясна цель вашей странной экспедиции. Госпожа Скандалли велела выдать вам «хаммер» с запасом бензина. Слово её преосвященства для меня, разумеется, закон. Автомобиль ждёт. Но что это за состав участников у вас? В чём секрет — не поделитесь?

— Я бы могла не отвечать — но что-то в вас, святой отец, располагает к откровенности. Нас никто не может здесь подслушать?

Пёдор выглянул в приёмную — никого. Время ночное, святая Моника, распределив гостей по комнатам, сама тоже улеглась.

— Говорите. Всё чисто.

— Короче, так. Эти трое клоунов со мной — они смертники. По окончании миссии я обязана их всех зачистить. Вместе с результатами экспедиции. Чтобы никаких следов. Это приказ Комитета.

— Хо! Вот так так! — Пёдор был слегка ошарашен. — А что же — вы, никак, крупный мастер боевых единоборств? Стечкин ведь здоровила. И у Левина в кобуре ствол…

— Стволы — то у них у всех, разумеется. Для виду. Да только… Хм… Как бы это по-русски… Не вполне работопригодные.

— Короче, не стреляют что ли?

— Пули пластиковые. Стволы кривые. В общем, такая бутафория, изготовленная профессионалами на высшем уровне. А сейчас простите, преподобный — но перед завтрашним мне просто необходимо отоспаться. У меня, знаете ли, режим.

А солнце над Тихим океаном жарило уже и вовсе немилосердно. Мария окончательно скисла, Никифор делал пока вид, что держится, хотя чувствовалось — из последних сил. Гидроплан ещё не утратил плавучести, но дон Падло, как профессионал, понимал, что это удовольствие ненадолго. Пробитое днище неумолимо наполняло машину водой, и вскоре они должны были все отбыть на дно. Непонятно даже, чего хотелось больше — есть или пить. Ко всему, нервировал негритянский сухогруз на горизонте — почему-то он начал приближаться. Даже океанские течения сегодня работали против них — и Падло потихонечку начал звереть. Вторые сутки без еды — пора было задуматься и об источниках пропитания.

— Сеньор Ник! А как вам мыслится насчёт будущего?

— А вы полагаете, оно у нас есть? — грустно пролепетал сухими губами Никифор.

— Да ведь это как разобраться. У кого-то его, возможно, и нет. А у других — напротив, с запасом…

— Что это вы сейчас сказали? — губер не очень разбирался в нюансах испанского, но отчего-то у него пробежали вдруг мурашки по спине, хотя тон собеседника был изысканно доброжелателен.

— Ничего такого. Просто гляньте-ка за борт, и всё.

Никифор перевесился из кабины. Чёрный треугольник двигался за ними следом, разрезая зеркальную гладь. И тут сеньор Гаспачо вытянул из кармана шестую гитарную струну — традиционное оружие профессиональных убийц — и, накинув ему на шею, принялся обеими руками душить, намотав на кулаки концы. У Ника выкатились глаза, и он захрипел. Здесь бы ему и настал привет, — да только дон Падло недооценил возможности любящей женщины. Мария Чубак, дремавшая до того в задней секции кабины, вдруг вскинулась — то ли хрип убиваемого её пробудил, то ли шестое чувство. На автопилоте схватила первое, что подвернулось ей под руку — пустую квадратную бутылку из-под текилы. Любовь победила смерть — дон Гаспачо с пробитой в области виска головой кувырком вылетел из кабины самолёта в океан. Удар был так силён, что Ник чуть было не последовал за своим убийцей, однако был схвачен Машей за руку.

— Уф-ф! И чего это он вдруг? — залепетал губернатор.

— А ты на себя в зеркало давно смотрел? — обессилевшая Машка тяжело дышала ему в лицо.

— Да зачем мне? Я, кажется — ик — не женщина, чтоб на себя пялиться.

— Ты, Никифор, разъелся, как хряк. Сожрать этот дон тебя намеревался, вот чего. Видать, крыша съехала от голода и жары. Вот чего.