Буржуйка

ГЛАВА 49

Пошлёмте в центр, где битва горяча

Вот этого проныру-ловкача!

Гёте, «Фауст».

— Мне на самом деле очень жаль, поверьте, Грандмастер. Меня связывала с Её преосвященством госпожой Скандалли глубокая личная привязанность, — сэр Борофф пощекотал за ухом своего ушастого любимца и отпил кофе. — Оставил чашку в покое! Это я не вам. Разумеется, нет. Трагическая случайность — взрыв газа. В Москве всё спокойно. Благодаря её беспримерной работе коронация начнётся завтра в 9 утра, пришлите кого-нибудь от Ордена ей на замену. Далее всё по плану. Меня больше волнует положение в Западном полушарии. Что, Удо Цахес с Раулем — обнюхались там своей коки? Война северным штатам должна быть объявлена в срок не позднее трёх суток! Или я ни за что не поручусь… Что? Поняли правильно. Ну, так и работайте, время пошло!

— Сэр, экстренное сообщение! — спавший с лица Израэль застыл перед раскрасневшимся Председателем в полупоклоне.

— Что у вас?

— Китайцы, сэр, больше некому. Это безумие. Долбанули по Большому рифу. Через час и двадцать семь минут цунами смоет побережье Калифорнии. В Йеллоустоуне тоже зафиксирован сейсмический скачок. А это уже, сами понимаете…

— Ну, наконец-то разродились! Вы что — Книгу книг не читали? Содом и Гоморра, мой друг, это не у Пронькиных в конторе. Что у вас вид такой бледный? Родственники за океаном? Мы все в руце Божьей. Известите Комитет трёхсот — общий сбор здесь в бункере, ровно через пять часов. Отговорки не принимаются. Кто не успел, тот опоздал к пирогу. Ступайте. Сейчас, кстати, без трёх минут полночь. — Борофф устало глянул на часы и протянул ладонь, чтобы приласкать Ганнибала — прикосновение к складчатой розовой кожице в куриных пупырышках всегда успокаивало. Но шустрый питомец опять пропал. В последнее время этот слон стал просто неуправляем — шныряет по бункеру, где хочет. Или дружба с герром Питером на него дурно влияет? Ох, маленькие детки — маленькие бедки…

— Израэль!

— Сэр?

— Ничего. Что-то в сердце кольнуло. Принесите, пожалуйста, отвар ромашки. Да, и не могли бы вы, наконец, разыскать Ганнибала, чорт вас побери! Ох, простите. Достал этот гадёныш.

Прочухавшийся Никифор Черных не сразу понял, на каком он свете — на том, или на этом. По всему былому и думам как будто тщательно прошлись моющим средством — не осталось больше ни страхов, ни сожалений. Кругло околпаченные лампы мелькали, слившись перед его глазами в одну сплошную полосу — он плавно с гудящим ускорением и дизельной вонью двигался куда-то по тоннелю. На нём на этот раз было чистое бельё и просторный светлый комбинезон.

— Кто меня там встретит, как меня обнимут…  — хриплый разухабистый голос из-за правого плеча как будто подтверждал загробную суть происходящего, и Ник осторожно повернул голову. Всеволод Большое Дупло, развалясь на лавке вагонетки, горланил, аккомпанируя себе маракасами из пивных банок:

— И какие песни мне споють? Здорòво, губерман. Что, проспался? Поле видишь? Сейчас тебя определять станут — приготовься.

— Э… А… Пить! — Черных привстал, и тут же судорожно заглотил обжигающую жидкость из фляги. В голове подурнело, но туловище обрело чувствительность. — Где это мы едем? Куда?

— В центр по нижней ветке. Следующая станция — Асгард. Для тебя конечная. Просьба освободить вагон.

Два крупных бомжа, подхватив его под локти, выволокли на освещённую факелами платформу, по виду не имевшую ничего общего с привычно помпезными подземельями Метрополитена имени И.В.Грозного. Вокруг костров деловито кучковались массы непонятных босховского вида мужчин, женщин и детей, увешанных оружием. Пахло пригоревшим кушаньем и немытой человечиной. Больше всего обстановка напоминала древний кочевой стан. Нижнее метро — в прошлой жизни ему немало доводилось о нём слышать…

Пинок коленом под зад — и Никифор очутился в тесной комнате служебного вида с табличкой «Командующий сектором ген. Мардуков».

— Ты кто? — вопросил седой человек в генеральском камуфляже, подняв квадратно-рубленое лицо от бумаг.

— Я — Никифор Юльевич Черных, губернатор К. области…  — дёрнул пухлыми плечами пленник, — Кавалер ордена Почёта. А с кем имею честь?

— Чести ты не имеешь, кавалер. Просрана на Форексе, — отчеканил Мардуков.

— Товарищ генерал, я это… Раскаиваюсь я, — Нику стало ясно, как глубоко он попал.

— Ещё бы. Все раскаиваются. Ладно, давай тебя просканируем. Да-да, нет — нет, тогда без обид. Как сам — готов?

Ник обречённо кивнул.

Тут же двое здоровенных бородачей в чёрных комбезах почтительно вкатили инвалидную коляску. В ней виднелась совсем маленькая девочка, лет 10–11, с неподвижными глазами, какие бывают лишь у слепых.

— Здравствуй, милая, — голос человека в генеральском камуфляже сделался важно-нарочит. — Скажи нам, кого ты видишь? Говори всё, не бойся.

— Папка, ты чего? — хихикнула слепая. — Этого толстуна? Что я там увижу, он же стёртый!

Генерал кивнул охране, и малолетнюю пророчицу быстро укатили, наградив леденцом на палочке. Черныха вывели через другую дверь.