Былины Печоры и Зимнего берега

Потом ездил, ездил, он ведь не женат был, поехал в поле поляковать. Одно время просмотрел заставу, молодой богатырь какой ле проехал. Добрыня отказался ехать за им: «Некем мне старику замениться, надо стряхнуться». А едет Сокольник, лютой паляницы сын, стали биться. Подвернулась нога у Ильи, пал он, а Сокольник на грудь сел. Вынул Сокольник нож, хочет вынуть ретиво́ сердце. Илья думает: «Мне на поле смерть не писана». Он ему стукнул, тот улетел выше дерева стоячего, ниже облака ходячего. Сел Илья на него: «Чей ты сын, какого отца-матери?» Тот не сказал, распорол Илья ему груди белые, а на руке повязка была, сын его был. Убил сына-то.

А потом он на Святые горы поехал. Увидел богатыря, а конь-от ему и говорит: «Берегись, ядрен он, затопчет тебя и меня, не могу против его коня, заберись на дерево». Он влез на дерево. Едет Святогор да ящик хрустальный возит, а в ящике жена его. Сел под дерево закусывать, потом он отдыхать лег, а жена косы заплетать села, да в зеркале и увидела Илью. Увидела и говорит: «Он тебя убьет, я тебя и с конем в карман положу». Святогор трое суток ездил и не знал, конь спотыкаться стал. «Что ты, волчья сыть, не замог носить меня?» — «Я тебя и жону носил, а теперь с бога́тырем и конем ношу». Он вынул, Илья ему поглянулся. Побратались.

Поехали на Святые горы. Нашли гроб. «Илья, ляг, не тебе ли сделан?» Илья лег. Широк и глубок ему гроб, велик очень. Святогор лег — по ём как раз, да и доска тут. «Илья, закрой меня». — «Что ты, как ето!» Тот не закрыл, он сам натянул, дак доска сама приросла. «Руби, Илья!» — «Меч мой не берет». — «Руби моим мечом!» — «Дак силы нет». — «Пей, у меня пена потечет».

Хлопнул Илья три раза: и поперек обруч стал, а вдоль обруч нарос. Илья заплакал: «Вот сам себя ты захоронил». Самый сильный богатырь всё по Святым горам ездил, мать-земля не носила.

Ездил Илья, наехал на погреб с золотом и серебром. «Куда мне с золотом и с серебром?» Взял и церковь поставил. Приехал к князю, у его гостьба. И Илью не признали, оборвался ездил-то. «Где мне место?» — «Да вон в запечьи, где скоморохи». Он как двинул — все железные-то стулья поломал. Князь говорит: «Ты это для чего? То для богатырей было изготовлено. Уходи!» Он ушел да с голями стал по маковкам стрелять. Что наделал-то! Князь похватился. Кого к Илье послать? Добрыню послал. Добрыня боится: «Смерть моя, спереди подойти — убьет! Как быть?» Подошел Добрыня сзади: «Брателко названый, не оскорбись, князь тебя не узнал, пойдем на пир». — «Ты пришел обходительной, а то я бы убил». Пошли.

Князь Владимир всё разгневался опять снова. Приказал его заточить во глубок погреб и засыпать песком, чтоб никто не заходил. Три года прошло, како ле войско пришло. У князя Владимира дочка была хорошая. Прокопала ход и носила пищу Илье. Стал князь тужить. Княгиня и говорит: «Пойдем, может Илья жив». — «Дура баба, волос долог — ум короток». Дочка тоже говорит: «Пойдем, папа, может жив Илья-то». А богатыри-то в то время уехали все, как Илью-то князь посадил, испугались, что и им то будет. Пришли, а он сидит и свечка горит. Князь в ноги пал. А он говорит: «За тебя не иду, за царицу не иду, а знаю, за кого иду».

Потом поехал к етому кресту, приехал, где церковь-то стоит, тут и умер.

(Окаменел, так говорят, а кто его знает? Говорят вот, в церкви лежит, а сапоги на ём розны делались, всё меняли. А в третей или четвертой год подметки подбили, дак не стал ходить-то).

75

[ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ]

Добрыня-то ведь поляковать ездил, дак богатырь был. Добрынюшка Никитич у матери без отца рос. Тоже[87] Омелфой Тимофеевной звали. Он три года жил стольником у князя, три года жил ключником. Он просился на трое суток по Киеву гулять. Ходил, гулял, постреливал, в окно к Маринке-волшебнице стрелил и приятеля убил. Осердилась она, говорит: «Взамуж возьми». А он не взял. Она обернула его ослом.

У его тетки были дочери, в лес за ягодами ходили. Пришли, говорят: «Осел какой-то к нам пристал, трется и трется, плачет всё». Тетка-то догадалась, что то не осел, да и отговорила его.

Тогда поехал поляковать и Настасью Микулишну встретил. Она тоже воевала ездила. Тоже вот женился он, дак поехал на Пучай-реку купаться, а мать его не спускала. «Ты, — говорит, — можешь утонуть». (Это он холостой ездил, забыла ведь). Он поехал, плават: «Мама сказала, Почай-река сердитая, а она, как лужица».

Вдруг видит, змей летит. Он нырнул, а слуга его убежал и с платьем. Наг остался. Когда он вышел, клятву со змеем дал, чтоб не летать на Киев-град. Не успел Добрынюшка выкупаться, а змей уж Путятичну тащыт.

Собирает князь гостьбу, кто выручит Путятичну. Старший хоронится за младшего, а у младших ответу нет. Алеша Попович и говорит: «Я видел, на Пучай-реке Добрыня со змеем братался, он поедет».