Былины Печоры и Зимнего берега

В тексте сохранена характерная для зимнезолотицких вариантов подробность: морянка со своим мужем и сыном едут домой не в лодке (как в олонецких и некоторых других вариантах), что соответствует наименованию мужа морянином и указанию, что вдова выдала свою дочь замуж в какое-то место за морем, а на лошадях. «Золоченую карету» (у Аграфены Матвеевны не упоминается) П. С. Пахолова, вероятно, позаимствовала у старшей сестры (см.: Крюк., II, 86 и 87), в последнем варианте имеется и мотивировка, почему они поехали не на корабле (стр. 295—296).

115. Про петуха и лисицу. Запись 20 октября 1940 г.

Текст представляет собой оформленную в былинный стих известную народную сказку о лисе-исповеднице, возникшую на основе сатирической повести XVII в. о куре и лисице (см. тексты повести в кн.: В. П. Адрианова-Перетц

. Русская демократическая сатира XVII века. М. — Л., 1954; там же, на стр. 209—210 и в сб. А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки», т. I. «Academia», 1936, стр. 520—522 — списки сказочных вариантов).

Как в большинстве сказок, в данном тексте уже нет обличения формального благочестия и лицемерия, в центре — установившийся в сказочном эпосе о животных образ хитрой хищницы лисы и одурачивание ее петухом (обычное сказочное разрешение столкновения между животными более сильным и более слабым).

Текст Пахоловой — второй зафиксированный записью случай попытки переоформления в былину данного сказочного сюжета (см.: Гильф., I, 29). Но олонецкий вариант отражает в языке влияние повести (имеются сказки, которые сохранили связь с языком повести) и имеет иную развязку: одураченная петухом в первый раз лисица подманивает его снова и на этот раз съедает его (такую развязку знают и некоторые сказки).

По словам исполнительницы, она усвоила былину от своего отца, Семена Васильевича Крюкова. На него же ссылался племянник П. С. Пахоловой, Ив. Ив. Крюков, от которого в 1948 г. Э. Г. Бородина-Морозова записала данный сюжет в виде сказки.

116. Марута Богуслаевна. Запись 20 октября 1940 г.

Варианты Зимнего берега: Крюк., II, 115; Рук. отд. ИРЛИ, Р. V, колл. № 90, папка 1, № 21.

Основой песни является украинская дума о Марусе Богуславке (см.: В. Антонович и М. Драгоманов. Исторические песни малорусского народа. Киев, 1874 стр. 239—240).

Сюжет в былинной обработке известен только в записях от М. С. Крюковой и от П. С. Пахоловой. Последняя ссылается как на источник былины на исполнение матери, Марфа же Семеновна при каждой записи указывала самые различные источники (см.: Русский былинный эпос на Севере, стр. 262—263). Вероятнее же всего, как уже было отмечено (ук. соч., стр. 259, 262), это сочинение самой Марфы Крюковой, которая, по свойственной ей тенденции распевать в форме былины сказки, повести, исторические песни и баллады, развернула в целую повесть и несложный сюжет об освобождении Марусей Богуслаевной, наложницей турецкого вельможи, пленников из неволи. В повествование включены описание жизни Маруты в родном доме, осада города турецкой армией, встреча с Марутой турецкого царевича, его требование под угрозой разорения выдать ему Маруту, отъезд Маруты в Турцию ради спасения родины, жизнь Маруты в Турции, освобождение ею пленников. В наиболее развернутом варианте 1937 г., кроме детализации всех указанных частей, прибавлен еще конечный эпизод посещения Марутой могилы матери.

Пахолова, несомненно, переняла былину от сестры, о чем свидетельствует характерный для Марфы Крюковой стиль всего повествования. Но в пересказе Пахоловой выпало самое существенное звено повествования — освобождение пленников. Рассказ завершается приездом Маруты в Турцию и пиром по случаю ее приезда. Все предшествующие эпизоды непомерно растянуты, многословны. От известных нам вариантов Марфы Семеновны текст отличается также включением не имеющего никакого отношения к сюжету эпизода обучения турецкого царевича воинской науке на Милитрисских островах (первые 109 стихов). Однако все это место настолько в стиле Марфы Семеновны, что, очевидно, оно или восходит к одному из ее вариантов данной былины, нам неизвестных, или заимствовано из других ее былин: обучение разных богатырей воинскому искусству на «Милитрийских славных островах» неоднократно встречается у Марфы Крюковой (Крюк., I, 39, 40, 57, стр. 391, 400, 641—642; Крюк., II, 92, стр. 348) — там получают «рыцарское образованьице» Волх Святославич, Чурила, Ждан-царевич. Так же непомерно растянуты эпизоды встречи и сватовства.

Вообще если Марфе Крюковой в более сжатом варианте записи 1938 г. (Крюк., II, 115) удалось все же изобразить историю Маруты как патриотический подвиг, то у Пахоловой вся эта история превратилась в плохо слаженное и скучное повествование о том, как некий турецкий царевич женился на русской девушке.

117—120. Записи Э. Г. Бородиной-Морозовой в августе 1948 г. от Серафимы Семеновны Крюковой, 58 л., Архангельская обл., Приморский р-н, д. Нижняя Зимняя Золотица.