Былое и выдумки

Вот и я сохранила в чистоте устарелый язык своего времени. И кому он нужен, кроме меня? А осовременить его, то есть замусорить новым для меня мусором, – имею ли я право? Язык все эти годы жил и развивался без меня, по собственным своим законам, спорить с которыми не приходится. Он наполнился незнакомыми мне коннотациями и аллюзиями, ничего для меня не значащими. Подхватить их и употреблять в разговоре правильно? Да легко! – как нынче говорится. В других, иностранных, языках я так все время и поступаю. Осторожно, конечно, – с чужими идиомами и жаргонизмами очень легко попасть впросак, даже если вполне их понимаешь. Вычитаешь в книжке какой-нибудь красивый, сочный оборот, употребишь в разговоре вроде бы как раз кстати, ан – он «dated», то есть принадлежит к определенной эпохе, может, и недалекой, да теперь уже так не говорят. И «dating», то есть ты припечатал себя знаком той эпохи, разве что сумеешь сделать вид, что употребил нарочно, в шутку.

Да, но это все в других, иностранных, языках. А разве русский мне уже – иностранный? И мне следует изучать его идиомы как иностранные? И употреблять с осторожностью?

Или же упереться, отвергнуть неприглядные новшества, твердо держаться своего лучшего, чистого, устарелого языка?

Все это были вопросы сложные, мучительные, но – досужие. Сказано же, язык развивается по собственным непреложным законам. Причем не только общенациональный язык, но и частный, личный. Ни благими намерениями, ни силовыми методами тут ничего не добьешься. А потому я решила: знакомиться буду, прислушиваться, изучать, вникать буду, а насчет употребления – это уж как само пойдет.

Впрочем, к этому благоразумному решению я пришла далеко не сразу, значительно позже, после неоднократных новых поездок в Россию.

В общей сложности я пока что побывала в российской загранице пять раз. И с каждым разом находила все новые перемены, и не то чтобы однозначно к лучшему или к худшему, а как-то извивами, зигзагами, в разные стороны. Тут бы кстати вспомнить отличную поговорку из разлюбленного мною, но не забытого французского языка: Plus ça change, plus c’est la même chose. Все та же матрешка в новой одежке. Но я все хуже понимала эту переряженную матрешку. И чем больше новых внешних признаков – демократизации? диктаторизации? цивилизации? одичания? глобализации? изоляционизма? не знаю, как и назвать – я находила в Москве, тем все более удивительной и экзотичной она мне казалась.

Следующая моя поездка была уже почти совсем заграничная.

* * *

В Москве все есть

Не вези в Москву никаких подарков, говорили мне опытные знакомые, когда я, после двухлетнего перерыва, снова собралась в Москву. Ни джинсов, ни колготок, ни супов, ни мыла. Все там купишь. В Москве теперь все есть.

На удивление, они оказались правы. Что там колготки с мылом! В Москве теперь было так много всякого всего, что неместному жителю и не разобраться. Впрочем, и местные жители, или, как их теперь обзывали по телевизору, «россияне», они же «обыватели – в хорошем, разумеется, смысле слова», тоже жили в перманентном остолбенении. Вроде и недавняя это перманентность, а закаленный русский (российский? россиянский? как неудобно без «советский»!) народ мгновенно приспособился и ругал сегодняшнюю неразбериху с той же вялой злостью, с какой клял прежнюю упорядоченную действительность.

Мне же, неместному обывателю, ни злоба, ни проклятия были как бы и не по чину. На большой оптимизм при виде ростков нового, свежего тоже не потянуло. Просто ходила я по улицам, общалась со знакомыми и, поверхностно наблюдая процесс построения капитализма в отдельно взятой столице, накопила ворох картинок, сложить которые в общую картину мне, как и прочим обывателям, оказалось не под силу. Слишком много стало в Москве всего. Пусть уж сыплется на бумагу так, как посыпалось тогда на мою отвыкшую голову:

ХОЛДИНГ ЦЕНТР! – орали рекламные щиты по дороге из аэропорта.

ТЕОПРАКТ!

ИНТЕРКОНТ!

ЮРОГОЛД!

РОСИНТЕР!

ГЕОФАКТ!

ИДИГОВ ПРОДУКТ! ОТОН, ОТОН, вОТ ОН какой! – ах, покушаю Идигова продукта (кило еды? – наверняка устарело), полюбуюсь на Отона, вот он какого.

ПРИВАТИЗА

ЦИЯ!

НАШЕ КРЕДО – СОТРУДНИЧЕСТВО! НАШ ЛОЗУНГ – ДОВЕРИЕ! – вон какие у них теперь были лозунги. Приятно. Тем более, и щиты, хоть недавно стояли, уже по-свойски облупились и обтерхались.

ВАША РЕКЛАМА УКРАСИТ НАШ ГОРОД! – осторожный намек на светлое будущее.

ИМПЭКСТРАНСТРЕЙДИНВЕСТСЕРВИС! Мы с радостью ждем Вас! – да уж, подождать придется, такое сперва прочесть надо.

Радио в машине тем временем шептало, давясь сладкими слюнями: «Разверните Баунти… лучший способ утолить голод… Откусите кусочек Сникерса… вы почувствуете райское блаженство…»

А вот и на стенах надписи, тоже цивилизованные. Родимое трехбуквенное словечко сменилось кое-где культурным, западным, четырехбуквенным. Правда, замена шла пока ощупью, методом проб и ошибок: то оно пишется fuk, то fack, то fuce, а то даже phak.