Быстрее империй (СИ)

Поэтому на смену промысловым приходили транспортные корабли, но их экипажи должны были состоять уже из чистых моряков. По два десятка человек на корабль. Два десятка — это минимум, потому что на столь дальних переходах могут появиться и больные, и травмированные, и утонувшие, и сорвавшиеся с катушек. К тому же мы нуждались в более крупных кораблях, где требовалось ещё больше людей.

Я не верю в панацею, но решение, которое пришло в голову Тропинину, ближе всего приблизилось к этой абстракции.

— Мы можем строить шхуны, — сказал он, выслушав мои жалобы. — Много шхун.

— Что? — я даже отставил в сторону стопку кирпичей, из которых собрался выкладывать следующий ряд стенки колодца.

Мы проводили канализацию. Целое лето Лёшка делал замеры, затем, сняв со всех других строек рабочих, выкопал за неделю двухкилометровую траншею. Она начиналась на Иркутской улице, продолжалась по главной набережной и далее уходила на юг, к морскому берегу, где замыслами Тропинина предполагалось построить очистные сооружения и трубу для вытяжки из системы опасных газов. К магистральной примыкали боковые ветви с уже заселенных улочек, а через каждые пятьдесят метров планировались колодцы, в расчете на будущие подсоединения.

Трубу большого диаметра Тропинин изготовить пока не мог, а поэтому мы строили нечто напоминающее подземную галерею. Дно траншеи и стены выложили кирпичом и затем возводили свод. Делалось это по прогрессивной методике Тропинина. По дну траншеи двигалась на катках повозка, крыша которой представляла из себя набитый из досок шаблон свода. Мы просто укладывали кирпичи и вываливали сверху скрепляющий раствор. Повозка двигалась дальше, а свод оставался на месте и держался за счет трения и перераспределения сил. Так что готовый участок тут же закапывали. Возни было много только с коллекторами. Их приходилось выкладывать и перекрывать обычным способом.

— Перерыв! — крикнут Лёшка.

Народ разошелся в поисках тени. Несмотря на начало осени солнце палило, как на экваторе. Такое выдалось бабье лето.

— Шхуны, это такие корабли, — с улыбкой пояснил Лёшка. — Две или больше мачт и все с косыми парусами.

Он уселся на край траншеи, подобрал флягу из тыквы, сделал несколько глотков и протянул мне.

— Я знаю, что такое шхуны, — буркнул я, принимая флягу. Вода была теплой и пахла травой. — Ты обоснуй, почему именно?

— Ну, это просто. Шхуны, да будет тебе известно, единственные из парусных судов, которые в своё время составят конкуренцию пароходам. Мало того, они будут доставлять для пароходов уголь на морские станции, а потом и переживут их. А всё почему? Да потому что шхуны меньше прочих парусников зависят от капризных ветров. Им не нужны пассаты, они не привязаны к торным океанским дорогам. Это раз.

— Допустим, — кивнул я.

— Они имеют хорошую маневренность, позволяющую заходить в устья рек и фьорды, что, согласись, немаловажно в наших условиях. Это два. Шхуны относительно дёшевы в производстве и весьма дёшевы в эксплуатации — три. Но главное, для управления ими требуется минимальный экипаж. А в условиях дефицита людей этот критерий выходит едва ли не на первое место.

Я задумался. В детстве этот класс парусников не вызывал моего восхищения. С точки зрения эстетики шхуны казались мне уродцами. От их пропорций, примитивных парусов несло рыбьим жиром. Парусники для рыбаков и китобоев. То ли дело многопалубный линкор или быстроходный клипер с разрезными парусами. «Катти Сарк», «Фермопилы» — от этих названий веяло легендой! Они были образцом красоты, вершиной эволюции. Но рыночная экономика, оказывается, имела свою извращённую эстетку и согласно ей шхуны в большей степени считались совершенством, иначе не продержались бы на плаву так долго.

— Маленькие уж они больно, — поморщился я. — Нам бы чайный клипер, какой-нибудь.

— Это, смотря, что построишь, — тут же возразил Лёшка. — У твоих чайных клиперов, кстати, грузоподъёмность не особенно большая. Там всё принесено в жертву скорости, а экипаж для управления парусами требуется огромный. А экипажу нужна еда и вода, которые мигом съедят всю грузоподъёмность. А построй десяток шхун, или, допустим, одну пятимачтовую, и они решат все задачи, потребовав втрое меньше людей. Поэтому-то чайные клиперы переделывали позже в баркентины. А баркентина — это что? Это та же шхуна, но с компромиссной фок-мачтой.

— Пожалуй, — я поднял обе руки, готовый сдаться.

— И потом, флот это ведь не только транспорт, — не унимался Тропинин. — Он послужит основой экономики и двигателем торговли, и даже в некотором смысле культурным ядром всех колоний.

Меня уже не требовалось убеждать, но Тропнин разошёлся не на шутку. Он уже не спорил, а проповедовал с жаром религиозного фанатика.