Быстрее молнии. Моя автобиография

Сам же я следил за прогрессом Тайсона в Америке. Я догадывался, что моя победа в Нью-Йорке распалит его, и на первый взгляд он был в превосходной форме. В течение нескольких месяцев, последовавших за моим рекордом на стометровке, благодаря попутному ветру он пробежал 100 метров за почти рекордное время – 9,68 секунды[12] – в США на отборочном турнире к Олимпийским играм. Но затем случилась беда: он повредил подколенное сухожилие там же, во время финала на 200 метрах. Это была серьезная проблема для каждого спринтера, хотя, по слухам, Тайсон волновался из-за моих возможностей не меньше, чем из-за своей травмированной связки. В одном из интервью для журнала он сказал, что, похоже, мои коленки взлетают выше его лица во время гонки. Это был лучший ярлык, который только можно повесить на своего соперника.

Из отчета о годовых результатах, приведенного в газете, я знал, какую позицию занимаю по сравнению с каждым бегуном. Накануне Игр я уже мог предполагать, что произойдет в Пекине на 100 метрах, исходя из событий прошлого.

Я победил Тайсона.

Тайсон победил на отборочных турнирах в США.

Асафа победил меня, но я позволил это сделать.

Я одержу победу над ними обоими.

Я был уверен, что когда мой самолет вылетит в Пекин из Лондона, где я обычно останавливаюсь перед европейскими гонками, я откинусь на сиденье, достану мобильный телефон и напишу сообщение. На этот раз самому себе. Я открыл крышку телефона и нашел раздел, где писал для истории свои планы перед Олимпийскими играми 2008 года.

«Эй, я еду в Пекин, – написал я. – Я буду бежать очень быстро. Я выиграю три золотые медали. Я вернусь домой героем».

И я уже жаждал посмотреть свое видео, когда вернусь домой.

* * *

Первые несколько дней в Пекине были словно затишьем перед мощной тропической бурей. Я гулял по Олимпийской деревне и общался с другими атлетами в кафе. Никто меня не беспокоил. Пара ребят, возможно, узнали меня в лицо во время прогулок и кивнули в знак признания. Еще я поймал несколько холодных взглядов с противоположной стороны улицы. Но это все. Никаких особых помех и трудностей не было. Я был словно анонимом со званием Самого Быстрого Человека на земле.

Мне нравилось ездить в Азию, потому что там люди дарили мне любовь. Впервые я почувствовал это во время чемпионата мира в Осаке. Дети кричали мое имя, где бы я ни выходил из нашего автобуса, просили дать автограф и сфотографироваться. Даже СМИ были ко мне дружелюбны: когда бы я ни давал интервью для телевидения или прессы, журналисты всегда дарили мне какой-нибудь приятный подарок в конце, например маленький фотоаппарат или забавную футболку.

Однако не все было так здорово. Меня предупреждали, что бытовые удобства там не рассчитаны на парней моего роста, и, когда я ездил в Японию в 2007 году, даже принять душ становилось проблемой. Душевая насадка находилась на уровне моего пояса, и, чтобы помыться под этой чертовой штукой, приходилось применять немало атлетических упражнений. Душевые кабинки были размером с гроб, я даже не мог полностью туда втиснуться. Так что я не мог нормально помыть спину целых две недели.

Также я считал немного странной азиатскую пищу. Она была совершенно мне не по вкусу, и, когда я приехал в Пекин, ямайский тренер строго-настрого запретил есть за пределами Олимпийской деревни. Одновременно с этим китайские власти не разрешали местным ресторанам продавать туристам некоторые сорта мяса, например мясо собак. Правда, я и сам отказался бы есть мясо собак и любые другие деликатесы накануне Олимпийских игр.

Вместо этого я трижды в день ходил в ресторан в Олимпийской деревне. Я попробовал там немного курицы и лапши, но все это мне не понравилось. Я из Ямайки – и люблю вяленую свинину, рис, ямс, клецки. А сладкая и кислая курица мне не нравится. В некоторую местную еду добавляют слишком много специй, а в некоторую вообще не кладут, и я каждый раз волнуюсь, потому что не знаю, что получу. Первые несколько дней были постоянной борьбой.

«Забудь об этом, – сказал я себе однажды утром, когда передо мной поставили тарелку с какой-то яркой едой. – Мне бы сейчас куриных наггетсов».

Сначала я съел коробку из 20 кусков на обед, затем еще одну на ужин. На следующий день я съел две коробки на завтрак, одну на обед и еще две вечером. Я даже брал на вынос картошку фри и яблочные пироги. Когда я проголодался в три часа ночи, то разбудил своего соседа-десятиборца Мориса Смита, и мы вдвоем пошли купить еще коробку курицы.

Существует мнение, что фастфуд нельзя достать в Олимпийской деревне, что мы все едим только полезную пищу, но это не совсем правда. По всей деревне расположены сетевые рестораны, где могут поесть офисные работники (а не только атлеты), и к обеду я съедал уже три коробки, а мои приятели показывали на меня пальцем и смеялись. Они не могли поверить, что я съедаю столько жареной курицы, а барьеристка на 100 метрах Бриджит Фостер-Хильтон не стерпела и даже вынесла мне вердикт.