Быстрее молнии. Моя автобиография

стадион Bird’s Nest грохотал, трибуны были переполнены. И все эти звуки и краски были именно тем, что мне нужно, чтобы воодушевиться еще больше. Гудение толпы было для меня мощным энергетическим напитком, и я смаковал каждую его каплю.

Я сделал несколько серий разминочных забегов с широкими прыжками – свободный, но быстрый бег – и почувствовал, как кровь прилила к моим рукам и ногам. Мои легкие расширились. Вместо того чтобы резко тормозить в конце каждого спринта, я очень плавно замедлял скорость. Каждая часть моего тела была пропитана энергией и спокойствием.

Я увидел, что Асафа неподалеку тоже тренирует свои старты. Бух! Бух! Бух! Он буквально надрывался. Но мой тренер считал, что я уже достаточно разогрелся.

– Вы уверены, тренер? – спросил я. – Асафа сделал намного больше стартов. Может, мне еще побегать?

Но тренер покачал головой:

– Нет, Болт, твое тело уже достаточно разогрето. Не беспокойся.

Он махнул рукой в сторону трека.

– Все хорошо, – сказал он. – Ты готов.

Услышав это, я почувствовал себя просто титаном – я был готов. Я привык настолько доверять тренеру, что любые слова поддержки придавали мне сил и уверенности. Адреналин переполнял весь организм, но у меня не было ни единого признака сомнения.

Я был в очень хорошем настроении: шутил в раздевалке и пытался приободрить других парней с Карибов. Тренер напутственно хлопнул меня по спине, а я настолько развеселился, что решил немного подурачиться напоследок. На мое лицо навели камеру, и картинка со мной сразу облетела весь мир, а также была выведена на огромный телеэкран на стадионе. Как только рука тренера опустилась на мои лопатки, я с криком бросился на пол и изобразил на своем лице страшную боль. Камера зафиксировала это, и всем телезрителям показалось, что тренер травмировал рекордсмена стометровки перед самым крупным спортивным событием на земле.

Когда я поднял глаза, то увидел, что тренер ошарашен, и в тот же момент запищал его мобильный телефон. Тренеру пришло сообщение от кого-то из его друзей, увидевших эту картину и ужаснувшихся.

«КАКОГО ЧЕРТА ТЫ СДЕЛАЛ С УсэйнОМ БОЛТОМ?» – было в сообщении.

Я не мог удержаться от смеха, так получилось здорово. Мой настрой оставался превосходным.

Однако никакая шутка не могла отвлечь меня от всеобщего перенапряжения перед финалом Олимпийских игр. Когда я вышел к треку, толпа ликовала, повсюду мелькали вспышки. Шум нарастал. Неожиданно я понял, как должен себя чувствовать Jay-Z, когда выходит на сцену перед стадионом. Стадион Bird’s Nest грохотал, трибуны были переполнены. И, судя по своему опыту, могу с уверенностью сказать – все эти звуки и краски были именно тем, что мне нужно, чтобы воодушевиться еще больше. Гудение толпы было для меня мощным энергетическим напитком, и я смаковал каждую его каплю.

Однако не все чувствовали то же самое. Асафа выглядел совсем неважно, и я мог угадать по выражению его лица, что он нервничал. Я видел, как напряжение буквально пожирало его изнутри, и это заставляло и меня волноваться. Моим первым порывом было помочь ему – он ведь был моим земляком. Я хотел, чтобы он расслабился и чувствовал себя на высоте, хотя прекрасно знал, что далеко не все атлеты проявляют подобную заботу о своих соперниках на Олимпиаде.

Сложно даже представить, сколько всего может пронестись в голове спринтера на дистанции 100 метров, – мне во время гонки на ум приходит только всякая ерунда.

Но я был таким. Мне нравился Асафа, и я уважал этого парня. Все, что он сумел сделать на беговой дорожке на родине, вызывало у меня восхищение, он принес ценный вклад в развитие легкой атлетики на Ямайке. Без его рекордов многие атлеты, как я, например, никогда не взлетели бы так высоко. Последние несколько лет мы стремились добиться такой же скорости, как у него, и бежать быстрее, чем он, хотя добился этого только я. Я знал, что без времени Асафы мировой рекорд на 100 метрах до сих пор был бы 9,79 секунды.

Я чувствовал и понимал то напряжение, которое испытывал Асафа из-за ожиданий всей нации, – на Ямайке очень любили Асафу, возможно, даже больше, чем меня. Он был их золотым мальчиком. Они отчаянно хотели, чтобы Асафа вернулся домой с медалью, потому что он был прекрасным человеком. Но их бешеная любовь его убивала. Она добавляла ему беспокойства и напряжения, а опыта, позволяющего справиться с ними, у Асафы не было.