Быстрее молнии. Моя автобиография

я должен был победить сильнейшего атлета в мире: если я получу золотую медаль, то должен знать, что добился этого в самых тяжелых условиях.

– Усэйн, нельзя есть столько наггетсов, – сказала она. – Поешь овощей. Ты доведешь себя до болезни.

Я скорчился. Меня это задело.

– Уф, даже не знаю…

Бриджит схватила меня за руку и повела в ресторан в Олимпийской деревне, где набрала разных овощей и зелени, но ничего из этого мне не понравилось на вкус. На моем лице, должно быть, отразилось такое разочарование, что она от безысходности заказала для меня соус «Тысяча островов». Вау, когда я вылил его в салат, к еде снова вернулся вкус. Я перемешал все это и съел и с тех пор разбавлял свои наггетсы салатами Бриджит, отчего каждая трапеза становилась полезной.

Однако если подсчитать все куриные котлетки, что я мог съесть, то можно ужаснуться: в среднем я поглощал около 100 наггетсов в сутки, приехав туда на 10 дней – это означало, что к концу Олимпийских игр я съем 1000 ломтей курицы. Да, мне придется дать золотую медаль за такое обжорство.

Однако еда оставалась единственным моим беспокойством, потому что на беговой дорожке я был силен. Тренер поставил передо мной четкие цели и задачи для стометровок, так же как на чемпионате мира в 2007 году. Я должен был прибегать первым или вторым в каждой гонке, не перетруждая себя. Он не хотел, чтобы я повредил связки на первых же турах. На каждом забеге я следовал его указаниям: быстро стартовал и на каждых стометровках финишировал первым или вторым, при этом экономя силы.

Я внимательно присматривался к своим противникам. Забеги Тайсона были хороши, он не выглядел как человек с травмированным сухожилием или как человек, которого сильно беспокоят чужие достижения (мои в данном случае). Всякий раз, когда я видел его на соревнованиях, я вспоминал Рикардо Геддеса, Кейса Спенса и свою давнюю мантру: Если я одержу над тобой победу в крупном состязании, ты меня больше не победишь. Вот так я видел ситуацию в Пекине, и ничего не поменялось, несмотря на то что ставки поднялись. Я поборол Тайсона в Нью-Йорке. И я знал, что это должно повториться. У меня было глубокое внутреннее убеждение.

И это было видно всем. Мой полуфинал прошел очень комфортно, что было необычным для Олимпийских игр, потому что на этом уровне уже собирались только лучшие бегуны, и в полуфинал могли выйти по три-четыре топовых спортсмена при четырех местах для выхода в финал. Это означало, что нельзя было допускать ни малейшей ошибки. Любая ошибка атлета могла помочь его сопернику получить квалификационное место. Однако меня это не касалось. Я следовал инструкциям тренера и добрался до полуфинала без всякого стресса.

Одна неожиданность все-таки произошла. Через несколько минут после гонки было объявлено, что Тайсон финишировал пятым во втором полуфинале. Его время было слабым, он показал всего 10,05 секунды, то есть мой сильнейший соперник выбывал из дальнейшей борьбы на Олимпиаде. Я знал, что Тайсон просто не мог отработать на 100 процентов, потому что он до сих пор восстанавливался после тяжелой травмы. Серьезная борьба в Пекине была для него тяжелым вызовом, так как он повредил ногу почти накануне Игр. И боль все-таки настигла его здесь.

Многие атлеты обрадовались этому известию. Но я был разочарован. Я хотел, чтобы Тайсон бежал в финале – и в полной форме. В моем представлении, я должен был победить сильнейшего атлета в мире; если я получу золотую медаль, то должен знать, что добился этого в самых тяжелых условиях. На пресс-конференции Тайсон сказал, что его результат не имеет ничего общего с поврежденной связкой, причем сказал это достаточно равнодушно. Его Олимпийская мечта в 2008 году рухнула. Моя же была готова воплотиться в реальность.

* * *

Финал на дистанции 100 метров должен был пройти через несколько часов после полуфиналов, поэтому мне было важно сохранить собранность и спокойствие. Зачастую перед крупным финалом самая большая проблема для атлета – психологическое состояние. Мозг может переутомиться от концентрации усилий, которые нужны для поставленной цели, но у меня такой проблемы никогда не возникало. И сейчас я испытывал радость. Я размялся, чтобы немного разогреть мышцы, а затем сел неподалеку от трека, чтобы пообщаться с тренером и Рики. Мы смеялись, болтали о машинах, NBA и девушках. Казалось, что прошло всего-то минут 20, хотя на самом деле не менее полутора часов, потому что мой массажист Эдди закричал, что пора разминаться. Скоро должна была начаться гонка.

Пока я делал упражнения на растяжку и готовился, тренер внимательно следил за мной. Эдди размял мою спину, бедра и лодыжки. Сейчас сколиоз казался далеким воспоминанием, а подколенные сухожилия были как тугие цилиндрические пружины, полные мощности.