Быстрее молнии. Моя автобиография

И я рванул вперед по треку, вырываясь вперед что есть силы. Мышцы рук, икры и подколенные сухожилия напряглись, а затем ослабели, когда я вырвался из блоков. Я стартовал слишком рано, и уже никак не мог остановить этот момент. Я осознавал глупость того, что только что натворил. Все внутри меня оборвалось, я понял, что попал в беду. Я испугался, выскочил раньше сигнала, и теперь мне грозила дисквалификация. Мои чемпионаты мира были закончены.

Мне даже не надо было смотреть на судей, я и так понял, что сейчас должно произойти. Я был в ярости. Я разорвал на себе майку и начал проклинать себя.

«Черт возьми! Нет, это слишком просто! Слишком просто! Участники слабые! Это будет самая легкая твоя гонка… Ты победишь играючи…»

Наконец, ко мне подошел какой-то официальный представитель. Сначала он мне указал, где я должен был пройти. Он хотел, чтобы я покинул трек. Поскольку я не сдвинулся с места, он схватил меня за локоть и попытался увести. Это разозлило меня. Я практически потерял самообладание – я хотел поколотить его. Мне стоило больших усилий взять себя в руки и не натворить чего-нибудь ужасного.

– Не прикасайтесь ко мне, – зашипел я, вырывая свою руку из его и направляясь к туннелю стадиона. Когда я туда добрался, я ударил кулаком об ладонь перед заполненными трибунами в знак моей боли и досады из-за того, что случилось. Я начал колотить все – стены, пестрые занавесы, которые свисали с трибун. Фанаты смотрели на меня со своих мест. Моя трагедия разыгрывалась перед миллионами. Это была самая большая неприятность, которая за все это время случилась со мной на треке.

Старт был дан заново, и с боковой линии поля я мог наблюдать за забегом и предполагал, что золото возьмет Блейк. Теперь, когда я был вне игры, на поле не было никого сильнее. Выстрел прозвучал, и, видя происходящее на треке, я еле сдерживал гнев. Но я аплодировал Блейку, когда он пришел первым, потому что был искренне рад за него. Я знал, как этот парень усердно работал в Racers, чтобы впервые попробовать вкус славы.

Но вскоре на меня навалились все последствия моего провала. Я скрылся от толпы и принялся бесконечно корить себя за ошибку. Я не находил себе места. В голове смешались страх из-за травм и сомнения из-за гонки. Я был очень разочарован своим стартом. Я слишком сильно переживал из-за своего выступления.

Когда наступил вечер и я смог немного расслабиться, до меня стали доходить различные слухи и предположения относительно моего провала. У каждого было свое мнение на этот счет. Одна из версий была такова, что Блейк специально дернулся в блоках рядом со мной, это сбило меня с толку, и я начал движение – вот причина фальстарта. Мне подобные идеи совершенно не нравились.

– Послушайте, давайте не будем никого обвинять и говорить чепуху, – сказал я. – Я даже этого не видел. За многие годы я научился не смотреть на других атлетов, потому что кто-то всегда фальстартует, мы все соревнуемся друг с другом, поэтому если кто-то дернется или двинется вперед, этого будет недостаточно, чтобы я пустился бежать слишком рано. Поэтому не надо думать, что…

Люди ругали новые правила, считали, что они нечестные, а я стал одной из первых жертв. Причем жертвой звездного уровня, на кого правила не должны распространяться. Но мое мнение было непреклонным: правила должны касаться абсолютно всех. Я слышал, как кто-то из телевизионных комментаторов заявил, что мне нужно было помалкивать. Говорили, что когда гонка была остановлена, я должен был вести себя как ни в чем не бывало. Они предполагали, что если бы я не стал рвать на себе майку и сохранил спокойствие, официальным представителям забега было бы сложно меня дисквалифицировать, зная, кто я и чего достиг в спорте. Но я был против таких рассуждений. Если бы я поступил, как они подсказывали, то не смог потом чувствовать себя спокойным. Сознание того, что я поступил подло, мучило бы меня. Это было бы мошенничеством, а я этого не хотел. Как бы я провел остаток жизни, зная, что не заслужил ту золотую медаль?

Но не все разделяли мою точку зрения после того, как я был дисквалифицирован. Некоторые вставали с трибун и покидали стадион Даегу. Шоу для них было закончено.

* * *

Тренер не сказал мне ни слова по поводу фальстарта. Вплоть до сегодняшнего дня. Это был худший момент в моей беговой карьере, и он никогда не упоминал об этом, даже в шуточной форме. Возможно, потому что он понимал, какую это причинило мне боль. Я думаю, что он предоставил мне самому перенести тяжесть этой ситуации.