Быт и нравы царской России

Условия признания Владислава царем

Россияне, в свое время недовольные желанием Василия ограничить самодержавие, через четыре года пришли к решению еще больше ограничить его, передавая часть власти не только боярам, но и Земской думе. Но, ограничивая самодержавие, они боялись не самого самодержавия, а самодержавия в руках монарха, которого приглашали от безысходности из чужого государства, и не хотели давать иноземцу абсолютную власть в России. Из этого принципа и возникли следующие условия, которые защищали обычаи и традиции русского государства:

«Королевичу Владиславу венчаться царским венцом и диадемою от святейшего патриарха и духовенства греческой церкви, как издревле венчались самодержцы российские.

• Владиславу-царю блюсти и чтить святые храмы, иконы и мощи целебные, патриарха и все духовенство; не отнимать имения и доходов у церквей и монастырей; в духовные и святительские дела не вступаться.

• Не быть в России ни латинским, ни других исповеданий костелам и молебным храмам; не склонять никого в римскую, ни в другие веры, и жидам не въезжать для торговли в Московское государство.

• Не переменять древних обычаев. Бояре и все чиновники, воинские и земские, будут, как и всегда, одни россияне; а польским и литовским людям не иметь ни мест, ни чинов: которые же из них останутся при государстве, тем может он дать денежное жалованье или поместья, не стесняя чести московских, боярских и княжеских родов честию новых выходцев иноземных.

• Жалованье, поместья и вотчины россиян неприкосновенны. Если же некоторые наделены сверх достоинства, а другие обижены, то советоваться государю с боярами и сделать, что уложат вместе.

• Основанием гражданского правосудия быть Судебнику, коего нужное исправление и дополнение зависит от государя, Думы боярской и земской.

• Уличенных государственных и гражданских преступников казнить единственно по осуждению царя с боярами и людьми думными; имение же казненных наследуют их невинные жены, дети и родственники…

• Кто умрет бездетен, того имение отдавать ближним его или кому он прикажет; а в случае недоумения решить такие дела государю с боярами.

• Доходы государственные остаются прежние; а новых налогов не вводить государю без согласия бояр, и с их же согласия дать льготу областям, поместьям и вотчинам, разоренным в сии времена смутные.

• Земледельцам не переходить ни в Литву, ни в России от господина к господину, и всем крепостным людям навсегда быть такими.

• Великому государю Сигизмунду, Польше и Литве утвердить с великим государем Владиславом и с Россиею мир и любовь навеки и стоять друг за друга против всех неприятелей…

• Отправиться великим послам российским к государю Сигизмунду и бить челом, да крестится государь Владислав в Веру греческую…»{177}.

Благосклонность судьбы к России

Н.М. Карамзин пишет, что Владислав, хотя избранный только Москвой, без согласия других городов, а поэтому незаконно, так же как и Шуйский, все же остался бы русским царем и ограниченное самодержавие изменило бы судьбу России, а вместе с этим изменилась бы и Европа, если бы его отец Сигизмунд обладал более здравым рассудком и без промедления отпустил бы Владислава в Москву. Но король хотел сам стать царем и править Россией.

В России между тем началось царствование Владислава без него самого. В храмах молились за нового царя, указы писались от его имени, все суды тоже совершались его именем; спешили также быстрее отчеканить монеты и медали с изображением Владислава. Кто-то радовался, думая, что теперь наступит мир, но многие не ждали от поляков ничего хорошего.

Московские послы Филарет и Василий Голицын видели, что Сигизмунд не хочет никакого мира и только стремится завоевать и разграбить Россию. Послы не могли не выразить своего возмущения, после чего польские паны не пожелали с ними больше говорить, пообещав: «Конец терпению и Смоленску!». Они достигли, чего хотели.

Но судьба в этом случае оказалась благосклонной к России, направив ее по другому, может быть, лучшему пути.

Бесславный поступок Боярской думы

Гетман Жолкевский покидал Москву с целью объясниться с Сигизмундом и уладить дело с Владиславом. Но ехал Жолкевский не один, с ним ехал бывший русский царь Василий Шуйский, которого Дума выдала иностранцам, а вместе с царем и двух его братьев. Это был позор Думы, что не лучше предательства. Московский народ с равнодушным любопытством смотрел, как царя везли в отдельных экипажах впереди гетмана. Жене князя Дмитрия Шуйского разрешили ехать с мужем, в то время как царицу заключили в Суздальский девичий монастырь. Василия забрали из Иосифова монастыря, где он содержался, и везли к Сигизмунду в литовской одежде как узника.