Бывшая в употреблении

Сабина оставила в покое свой пакет, из которого на столик выгружала чай, печенье, сет суши и роллов, пачку сока, фрукты, пару контейнеров с едой из привокзального ресторана…

— Дим, пойдем, провожу, — чирикнула и выскользнула вперед меня из купе.

Я оставил Катюше свой взгляд, запечатлел его на ее губах и отправил своими воздушный поцелуй. Но она лишь распахнула шире яркие красивые глаза и вскинула гордо голову.

И я прекрасно понимал ее — эта женщина не создана для обмана. Она достойна только чистой преданной любви. Настоящей.

А я женат.

* * *

Сабина злилась. Он не дал ей денег! Жалкие десять тысяч, которые сунул ей, когда попросила, чтобы купить продукты в дорогу — это все, на что она «могла рассчитывать» — он так и сказал. А еще спросил, куда она дела командировочные и куда уходит ее зарплата! Это вообще верх наглости! Приму просто трясло от злости. Из глаз слезы даже не капали, а сыпались крупным горохом от обиды, досады и унижения — она мало того что просить его должна, так еще и отчитываться?! Что он о себе возомнил?! С каких это пор он интересуется ее расходами? Неужели всему виной эти чертовы пилюли?! Но это смешно! Из-за каких-то таблеток контролировать ее?!.

Сабину просто выкручивало от негативных эмоций. А еще ударом по ее и так пошатнувшемуся женскому достоинству стало то, что он даже не поцеловал ее на прощание! Уставился куда-то за ее спину, но в окне вагона, обернувшись, прима не увидела ничего интересного, лишь соседка по купе стояла и с улыбкой о чем-то разговаривала с Виктором — ничего интересного! А Дима лишь поджал губы и, взяв жену за локти, отодвинул от себя и, бросив сухо «Увидимся», ушел, ни разу не обернувшись! И это все на глазах напыщенного урода и шантажиста главнюка! Да он теперь будет смотреть на нее — приму! — как на лужу грязи под ногами! Было бы неудивительно — после такой-то семейной сцены… Вернее, совершенно не семейной…

Сабина никак не могла понять, не могла поверить, что какие-то пилюли и ее ложь так остудили к ней мужа. Просто недоумевала. Ей даже казалось, поймай он с ней этого… гавнюка… был бы не так холоден и отстранен, будто она шавка из подворотни, навязавшая ему после случайно брошенного лакомства.

Ну нет! Она не станет терпеть такое к себе отношение! Не зря она штудировала битый день московские кастинги, выбирала свои лучшие фото, заполняла и рассылала анкеты и даже получила пару приглашений на пробы. А еще очень рассчитывала на хорошую рецензию Ильи Зарецкого, который все-таки согласился выбрать время и посмотреть их спектакль. И что его жена оказалась с Сабиной в одном купе — просто знак свыше! Зря прима разве раскошелилась на всякие вкусности в дорогу?! Она припасла и бутылочку вина, которое любит костюмерша — узнала о нем, когда его покупал в кафе ее муж. Сабина шепнула и мужу, чтобы по старому знакомству попросил одноклассницу свести ее с нужными людьми в Московской театральной тусовке, но он словно не слышал ее.

Баран! Куда он только уставился так, что жевал желваки и белел лицом, будто дико злился?! Стряхнул ее руки, как пауков с рукавов рубашки, и отчалил с перрона, даже поезд еще не просвистел! Это бесило до мушек в глазах!

Сабина стояла у окна напротив своего купе и пыталась отдышаться и взять себя в руки. Не хотелось показываться на глаза костюмерши в таком растрепанном виде и разворошенном состоянии духа. Она должна быть приветливой.

А еще нужно во время поездки поговорить с Грегом — у него тоже в Москве есть связи. Пора избавляться от обременительных с ним сношений. Тем более, как сообщил во время встречи в гостинице Виктор, на худсовете решили Злате Королеве дать главную роль в осенней постановке. Сабину, конечно, пока не задвигают, но это уже все равно первый звоночек. Если соперница хорошо отыграет, кто знает, что будет с ней — нынешней примой.

Глава 14. Гейм Овер

Железнодорожный билет возбуждает больше надежд, чем лотерейный.

Поль Моран

— Теперь ты от меня не убежишь, — с улыбкой подошел ко мне Виктор, когда я провожала взглядом Диму.

Он стоял на перроне напротив нашего коридорного окна и смотрел прямо на меня. Я все еще вела с ним внутренний диалог, полный противоречивых слов и вызывавший такие же полярные эмоции. Я не знала, что ответить Виктору, все слова, что приходили на ум, были глупыми, бессмысленными или предназначались не ему. Встретила взгляд Димы — он стоял глыбой, не обращая внимания на о чем-то говорившую ему жену.

Его жена… Майкова…

Я словно пришла в себя и повернулась к Виктору. За неимением слов, улыбнулась, понимая, что после своей «угрозы» он истолкует мою улыбку не так. Главный режиссер тоже смотрел за окно на эту пару, и взгляд его был мне непонятен и… неприятен. Если бы мужчины были знакомы близко, я бы истолковала этот взгляд как… мстительный? Злорадный?

Впрочем, могло и показаться. Потому что повернулся ко мне Виктор с искренней улыбкой. Так изменить выражение лица — незаметно и почти мгновенно — надо иметь недюжинный талант и тренировку.