Чайка - принцесса с гробом. Книга 1 (ЛП)

— Это еще хуже, дура, — тут же выругался Тору. Вот только он все еще не успел окончательно отойти от сна, и брань получилась похожей скорее на бурчание. — Убить меня хочешь?

— С чего я могу хотеть убить своего любимого брата? — произнесла Акари ясным голосом, продолжая опираться на утопленный в подушке молот.

От ее вида действительно не веяло злым умыслом. Вместо этого она сказала еще более чистым голосом:

— Я сделала это потому, что ты никак не просыпался, сколько бы я ни ждала.

— Эх, значит, мне почти удалось уснуть навечно.

Действительно, почти... он не сомневался в том, что не перевернись он во сне, молот торчал бы не из подушки, а из его лба. Сейчас это было незаметно, но молот Акари заострен только с одной стороны, и удар им раскрошил бы не только череп Тору, но и весь его мозг.

— Ясно, — как всегда равнодушно ответила Акари и кивнула.

Казалось, будто она хотела спросить: «С тобой все в порядке, раз ты этого хочешь?».

— ...

— ...

Они снова замерли на месте и замолчали.

Вновь послышалось чириканье птиц.

— Брат... — как всегда вяло начала Акари, явно уставшая от переглядываний. — Какие у тебя планы на сегодня?

— Спать, — с недовольным видом заявил Тору. — Если точнее, бездельничать.

— Угу. А потом?

— Как проголодаюсь, что-нибудь поем.

— Ясно. Логично. Еще что?

— Все, — все так же недовольно сказал Тору, а затем повернулся на бок, собираясь снова заснуть.

Она еще какое-то время молча ждала продолжения, а затем...

— ...Брат, — сказала Акари, глядя на его профиль.

Кстати, она до сих пор не вытащила молот из подушки.

— Если ты сегодня пойдешь работать, я обрадуюсь настолько, что залью все кровью из носа.

— Хорошо, может, заодно от потери крови умрешь.

— Какие ужасные слова, брат. А ведь я так сильно тебя люблю.

— Это поэтому ты собиралась ударить меня молотом?

— Это молот моей любви, — хладнокровно ответила Акари.

Затем она легким движением соскочила с кровати, так же легко убрала молот и положила на плечо. Мускулы на ее руках характерно напряглись. Вид этой девушки с боевым оружием в руках хоть и успел приесться его взгляду, все равно казался необычным.

— Брат. Я уже долгое время недоумеваю.

— Что еще?

— Почему ты не работаешь?

В этом вопросе не было ни насмешки, ни презрения. Возможно, Тору было бы легче, если бы они там присутствовали.

Он с трудом удержался, чтобы не вздохнуть, и ответил:

— Работа для неудачников.

После чего повернулся к сестре спиной.

— ...

Он ощутил, как смотревшая на него Акари наклонила голову.

— В чем именно неудачников?

— Откуда я знаю?

— ...

В комнате повисла необыкновенно тяжелая тишина.

Не в силах выдержать взгляда Акари, сверлившего его спину, Тору добавил:

— Отстань уже от меня.

— ...

Акари ненадолго задумалась...

«...Кровожадность?!»

Буквально на миг он ощутил, что кто-то жаждет его крови.

— !!!

Тору моментально свернулся, и в это же самое время в волоске от его головы со свистом пролетел молот. Опоздай Тору на мгновение, молот снял бы с него скальп, и он стал бы лысым. Хотя трудно сказать, считать ли оголенный череп лысиной.

— Эй, ты!

Тору повернулся к сестре. Естественно, его сон как рукой сняло.

— Брат...

Она стояла, печально прикрывая глаза левой рукой. Выражение ее лица при этом ничуть не изменилось, а правой рукой она продолжала угрожающе размахивать молотом. Вздохнув, она произнесла:

— Если уж ты категорически отказываешься.

— Нет, погоди. Погоди, говорю. Для начала опусти молот, — Тору вскинул руки, стараясь отойти от нее подальше.

Хотя он все равно находился от нее на расстоянии вытянутой руки. На пороге смерти. Хорошо поставленный удар располовинил бы его вместе с кроватью.

— ...

Акари продолжала молча размахивать молотом.

Судя по всему, опускать его она была не намерена. Обычно Тору удавалось как-то убедить ее, но сегодня это не работало. Видимо, настал день, когда ему придется вступить с ней в открытое противостояние. Чаша ее терпения безнадежно переполнилась.

— Брат...

— Что?

— Если ты так и собираешься не работать, не выходить на улицу, а находиться дома и лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать-лежать...

— Я что, серьезно столько лежу?

— …то ты не оставляешь мне выбора, кроме как...

— Какого еще выбора?

— …сделать из тебя чучело и продать...

— Не смей! Да и не продашь ты меня!

— Да ладно, — Акари нехарактерным для нее движением покачала головой, ни на мгновение не останавливая молот. — Я бы тебя купила, даже если пришлось бы влезть в долги.

— Мое чучело?

— Оно не ест, и содержать его дешевле, чем живого брата, разве нет?

— ...

— ...

Нервная тишина.