Чайковский

«Во-первых, сюжет никуда не годен, т. е. лишен драматического интереса и движения. Во-вторых, опера была написана слишком спешно и легкомысленно, вследствие чего формы вышли не оперные, не подходящие к условиям сцены. Я просто писал музыку на данный текст, нисколько не имея в виду бесконечное различие между оперным и симфоническим стилем. Сочиняя оперу, автор должен непрерывно иметь в виду сцену, т. е. помнить, что в театре требуются не только мелодии и гармонии, но также действие, что нельзя злоупотреблять вниманием оперного слушателя, который пришел не только слушать, но и смотреть, и, наконец, что стиль театральной музыки должен соответствовать стилю декоративной живописи, следовательно, быть простым, ясным, колоритным… Музыка, изобилующая гармоническими тонкостями, пропадает в театре, где слушателю нужны ясно очерченные мелодии и прозрачный гармонический рисунок. Я же в “Воеводе” хлопотал именно об этой филигранной разработке тем, совершенно забыв сцену и все ее условия. Условия эти в значительной степени парализуют чисто музыкальное вдохновение автора, и вот почему симфонический и камерный род музыки стоят гораздо выше оперного. В симфонии или сонате я свободен, нет для меня никаких ограничений и никаких стеснений, но зато опера имеет то преимущество, что дает возможность говорить музыкальным языком массе. Уже одно то, что опера может играться хоть сорок раз в течение сезона, дает ей преимущество над симфонией, которая будет исполнена раз в десять лет!!!»[62]

Вдобавок на втором месяце работы над оперой Петр Ильич потерял оригинал либретто Островского. Островский пообещал написать текст заново, но затянул с этим делом, и значительную часть либретто (почти все второе действие и третье целиком) писал Чайковский. Из-за перерывов и переделок работа над «Воеводой» растянулась более чем на год[63].

Премьера «Воеводы» состоялась 30 января 1869 года в московском Большом театре. Чайковского пятнадцать (!) раз вызывали зрители, ему преподнесли лавровый венок, но сам Петр Ильич остался недоволен своей первой оперой и впоследствии уничтожил значительную часть партитуры, а кое-что из «Воеводы» использовал в других сочинениях. Не надо заострять внимание на зрительском восторге и лавровом венке. Премьера – это премьера, и публика во время премьер преимущественно настроена благодушно хотя бы потому, что на премьерах собираются друзья и поклонники. Лучше обратить внимание на то, что опера «Воевода» прошла всего пять раз, причем в последний раз эту оперу поставили в замену объявленной «Рогнеды», то есть по сути заткнули ею дыру, внезапно образовавшуюся в репертуаре. Надо ли объяснять, почему так случилось? Причина проста – публика не пошла.

Страдания Петра Ильича по поводу «блина комом» усугубились ударом, который нанес ему лучший друг Герман Ларош, опубликовавший крайне обидный отзыв на «Воеводу», который завершался словами: «Опера г. Чайковского богата отдельными музыкальными красотами. Но в общем драматическом ходе она обличает в композиторе ограниченную способность применяться к разнообразным задачам слова и ситуации, отсутствие русского народного элемента и неумение или, вернее, нежелание подчинить оркестр голосам и выяснить последние не для эгоистических, виртуозных целей, а ради требования поэтического смысла».

Чайковский обиделся и на два года прервал отношения с Ларошем. Примирение состоялось только весной 1871 года.

При всем своем мягком характере Петр Ильич отличался выраженной злопамятностью, но без мстительности. Он не платил за обиду обидой, но помнил все и решительно рвал отношения с людьми, которые чем-то его уязвили. «Не месяцами, не годами, а десятками лет он хранил в душе нанесенную ему царапину незажившей, и нужно было много, много сделать, чтобы заставить его позабыть неосторожно произнесенное слово, задевшее его самолюбие, или недружелюбный поступок, оскорбивший его достоинство…»[64] Модест Ильич объясняет гипертрофированную обидчивость брата, которую нередко считали проявлением психической неуравновешенности, его избалованностью. В детские годы обаятельный мальчик Петя не видел зла со стороны окружающих, и потому даже незначительные для другого человека уколы воспринимались им как удары ножа. Вдобавок обидчивость Петра Ильича могла проявляться под влиянием сиюминутного настроения, что могло показаться мелочным капризом, но на самом деле то был не каприз, а утрата самообладания.

И в заключение главы – снова о «Воеводе». В январе 1886 года эта опера была показана в новой редакции, написанной Владимиром Кашперовым по обновленному либретто. Чайковский написал для новой редакции музыку к мелодраме Домового. Этого персонажа Островский добавил в либретто для того, чтобы обосновать новую постановку оперы, иначе говоря, для того, чтобы не обидеть Петра Ильича.

Глава пятая. От «Ундины» до «Лебединого озера»

Дезире Арто.

Санкт-Петербург. Невский проспект.