Чайковский. Гений и страдание

Кроме природы на него благотворно действовала похвала, на которую не скупилась Надежда Филаретовна. В каждом письме она писала восторженные отзывы о его творчестве. Если публика холодно принимала его сочинения, то он падал духом: «Мне кажется, моя песенка спета, источник вдохновения иссяк». Когда «Чародейка» (1885–1887) потерпела «фиаско», пресса обрушилась на него со злобой, он спасался от депрессии путешествием за границу. Его оперу «Опричник» (1870–1872) тоже публика приняла холодно, но тогда его упавший дух постаралась развеять Надежда Филаретовна: «За такую музыку можно жизнь отдать. Мне кажется, что Господь Бог создал Вас для того, чтобы людям легче жилось на свете. Вы чистый проповедник. У Вас человек и искусство соединяются прекрасно и гармонично».

Перед каждой постановкой в театре его музыкальных произведений Чайковский сильно волновался: «За несколько дней до представления я нахожусь в тревожном состоянии духа, а в момент представления мое беспокойство достигает крайних размеров и доходит до степени мучительных терзаний». Когда его опера «Орлеанская дева» была холодно воспринята публикой, он за кулисами плакал, как ребенок, и бичевал себя: «Я бездарность, я не буду больше писать опер». Но после даже небольшого успеха его волнения тут же исчезали, и душа наполнялась радостью бытия.

Музыка Чайковского покорила царскую семью. 20 марта 1884 года его пригласили на обед великие князья – Константин Николаевич и его 32-летний сын Константин Константинович. Они выразили свое восхищение его творчеством. А он, смущаясь и теряясь, благодарил их за внимание к нему.

Создавая каждое новое музыкальное произведение, Петр Ильич всегда тревожился о его судьбе, о том, как его воспримет публика. После первого не очень удачного дирижирования в 1868 году, описанного выше, Петр Ильич 18 лет не подходил к пульту. В начале декабря 1886 года заболел главный дирижер Большого театра, и Петру Ильичу пришлось дирижировать самому во время репетиций, а потом и представления оперы «Черевички» (переименованная в 1886 году опера «Кузнец Вакула»). 4 декабря 1886 года он пишет брату Модесту: «Сегодня я на первой оркестровой репетиции дирижировал так, что всех удивил. Много раз я решался бросить дирижирование, но переломил себя, пришел, был восторженно принят музыкантами, сказал довольно смело речь и очень смело стал махать палкой. Теперь я знаю, что могу дирижировать». После этого Петр Ильич стал сам дирижировать оркестром. 26 декабря 1886 года он пишет брату Анатолию: «Я уже семь раз дирижировал на репетициях “Черевичек”, и с каждым разом я становлюсь спокойнее и увереннее. Моя деятельная жизнь повлияла на мое здоровье, ибо все мои болезни как рукой сняло».

5 марта 1887 года в Петербурге был дан концерт Филармонического общества под управлением Чайковского, который имел огромный успех. «Концерт был одним из лучших в сезоне и крайне интересным в музыкальном отношении», – писал композитор и музыкальный критик Геллер Константин Петрович 7 марта 1887 г.

Появились и другие хвалебные отзывы о дирижерском мастерстве Чайковского. Композитор и музыкальный критик Кюи Цезарь Антонович, который был всегда негативно настроен к Чайковскому, вынужден был признать его талант. Он написал 12 марта 1887 года положительный отзыв в одну из газет: «Чайковский явился не только композитором, но и капельмейстером, и капельмейстером он оказался превосходным… Он мог быть дирижерской находкой для концертов Русского музыкального общества».

Петр Ильич был счастлив и делится своими впечатлениями с Надеждой Филаретовной: «Вечер 5 марта будет самым сладким воспоминанием для меня. Мои попытки дирижирования отняли у меня несколько лет жизни, а теперь я испытал минуты счастья и блаженства».

Через два года Петр Ильич стал чувствовать себя совершенно уверенно за дирижерским пультом. 20 ноября 1889 года в Петербурге, как отмечала пресса, «состоялся вокально-инструментальный концерт, посвященный 50-летию художественно-музыкальной деятельности Антона Григорьевича Рубинштейна». Исполнялась оратория юбиляра «Вавилонское столпотворение». Композитор и музыкальный критик профессор Петербургской консерватории Николай Феопемптович Соловьев в своей рецензии писал: «Все лучшие мировые общества слились в один колоссальный хор, который по своей звучности представлял явление совершенно неслыханное у нас в Петербурге. Господин Чайковский, управляющий концертом, руководил оркестром и хорами на славу».