Чайковский. Гений и страдание

В сентябре 1880 года он снова пишет о приступах головной боли, об ощущении присутствия «иглы в головном мозгу». «У меня плохое состояние нервов, а повода для этого нет». В следующем месяце (октябрь 1880) пишет об «упадке сил и угнетенном состоянии духа». Все приступы были полиморфными. В появлении приступов никаких закономерностей не было, они появлялись в разное время года, дня и месяца, иногда были ежедневными по 5 дней подряд, а иногда в месяц один раз. Заканчивались сном в течение двух часов, после которого чувствовал себя бодрым, «как будто обновленным», а иногда в течение одного или двух дней ощущал «разбитость и слабость».

Однажды, во время его пребывания в Каменке, появившаяся внезапно головная боль была настолько нестерпимой, что он, по его словам, «плакал, как ребенок». Она держалась 3 дня и исчезла внезапно после получения неожиданного приятного известия: его приглашали в Москву на репетицию одной из его опер.

В одном из писем к Надежде Филаретовне Чайковский подробно описал проявления приступов: «Сначала появляется ощущение остановки работы сердца, потом невидимая сила сдавливает грудь, прерывается дыхание, прерываются мысли в голове, затем начинается замирание или онемение всего тела – я не мог пошевельнуться, застывал в неподвижности». В такие моменты он ощущал, что жизнь его прекращается и он погружается в небытие. Эти явления сопровождалось сильнейшим страхом смерти и ужасом перед «надвигавшейся катастрофой». Он расценивал их как «временное погружение в потусторонний мир, и он «не в состоянии был стряхнуть с себя это оцепенение». Сколько времени он находился в таком отрешенном от реального мира состоянии, он не пишет, скорее всего, оно продолжалось несколько минут. Полной потери сознания, судя по описанию Чайковского, у него не было, а было только его сужение, так как он осмысливал окружающее, но смутно, а все его внимание было приковано к внутренним ощущениям. Некоторые исследователи считали, что приступы сопровождались потерей сознания.

В одном из писем Петр Ильич пишет об иных проявлениях болезни: «Я думаю, ни один доктор в мире не слыхал о странной болезни, которой я страдаю: у меня насморк сопряжен с головной болью, утратой обоняния. Оно потом восстанавливается, но в извращенном виде: все запахи отвратительны, меня тошнит, и желудок отказывается принимать пищу».

В 1876 году (ему 36 лет) он пишет: «Когда пил воды в “Вишах”, на меня напала такая безумная хандра, что доктор посоветовал мне уехать до окончания курса лечения». Такие приступы современные психиатры (Колупаев, Клюжев, Лакосина, Журавлев) относят к особому виду эпилепсии, так называемой «аффект-эпилепсии». Это наиболее удачный термин, так как пароксизмы были аффективно окрашены: возникали после эмоциональных потрясений и сопровождались страхом смерти. Такое нервно-психическое расстройство никогда не приводит ни к слабоумию, ни к изменению личности. Умственные и творческие способности Чайковского оставались высокими до последнего дня его жизни. Но некоторые психиатры называли такие приступы эквивалентами эпилепсии. Однажды такой приступ застал его в театре во время репетиции – сцены одного из его музыкальных произведений. 19 января 1880 года во время пребывания в Риме отмечался очередной пароксизм болезни. Он писал родным: «Нервы мои стали очень плохими. Я провел ужасную ночь: мне показалось, что я умираю. К утру заснул тревожным сном. Весь день чувствовал себя нехорошо: все меня раздражало. Позже сон вернулся, но некоторое время держалось нервное расстройство». 23 января в Риме был карнавал, на котором композитор присутствовал. После окончания маскарадных представлений 31 января он писал Надежде Филаретовне: «Суета произвела на меня неблагоприятное впечатление, появилось раздраженное состояние духа, непостижимое нерасположение к труду». В феврале после некоторого перерыва снова появились пароксизмы. В письме к родным 12 февраля он пишет: «Сплю нехорошо, каждую ночь страдаю “замираниями”».

В эти дни на него произвели тяжелое впечатление сведения из России о готовящихся «ужасах». Настроение оставалось подавленным до конца февраля. Вернувшись в Россию, продолжал жаловаться на «невеселое настроение: «Страшит меня милая Родина, где тяжело, грустно и жутко жить». В то же время уверял, что не поменял бы ее ни на какие комфортные условия в другой стране.

27 ноября 1880 года Чайковского (ему 40 лет) напугал приступ другого характера: «Я испытал странное ощущение, мне вдруг показалось, что я давно умер и то, что было со мной прежде, кануло в бездну забвения, и я стал другим, как будто из другого мира и из другого времени. Эту болезнь мне пришлось заглушить усиленной работой и возлияниями Бахусу, но в результате получил крайнее утомление». Надежда Филаретовна посчитала это следствием употребления алкоголя и посоветовала воздерживаться от него. Хотя такие явления были характерны для эпилепсии.