Чайная роза

— Нет! Черт побери, Фиона, ты опять за свое?

— Извини, я ошиблась, — язвительно ответила девушка. — Ты любишь не Милли, а Томми, верно? Должно быть, так. Все время проводишь с ним.

Джо вспыхнул.

— Фиона, чего ты от меня хочешь? — воскликнул он. — Хочешь, чтобы я уволился? — Он продолжил, не дав ей ответить: — Я думал об этом, потому что хотел быть с тобой. Но не уволился, поскольку это пошло бы нам во вред. Я хочу получить повышение и заработать побольше. Тогда мы откроем магазин, и я смогу позаботиться о тебе.

— Я не прошу заботиться обо мне! — крикнула в ответ Фиона. — Просто хочу чаще тебя видеть! — У нее задрожали губы. Но плакать Фиона не собиралась; ею владел гнев. — Думаешь, мне было легко после смерти папы? Если бы ты хоть изредка появлялся здесь. Только для того, чтобы поговорить…

— Фи, ты знаешь, что я не мог. Так будет не всегда. Потерпи еще немного. Я чувствую себя ужасно, но ничего поделать не могу. Невозможно быть в двух местах одновременно. Пожалуйста, не заставляй меня испытывать чувство вины.

Фиона хотела ответить, но прикусила язык. Чувство вины. Она заставляет Джо испытывать чувство вины… У нее похолодело в животе и затошнило от стыда. Она закрыла глаза и представила себе Джо рядом с Гарри и Милли. Они гуляют, смеются, непринужденно болтают о Томми, шутят, рассматривают ярко освещенные витрины, заходят в магазины и пьют там чай. Зачем Джо возвращаться сюда, в унылый Уайтчепл, если он может быть с ними? Зачем Джо выслушивать ее жалобы, если он может слышать смех Милли? С Милли ей не тягаться; Фиона выглядит нищенкой и оборванкой. Старая шаль, огрубевшие руки. «Все сравнения не в мою пользу, — с ужасом думала девушка. Я даже не в состоянии положить шесть пенсов в банку из-под какао». Теперь все стало ясно: у Джо появилась новая жизнь, он встречается с интересными людьми и занимается интересной работой. Двигается вперед и не хочет, чтобы ему мешали. Она стала для него обузой. Он так не сказал, но этого и не требуется. Вот и ладно. Она слишком горда, чтобы быть кому-то обузой… Фиона несколько раз моргнула, а потом встала.

— Ты куда?

— Домой.

— Продолжаешь злиться?

— Нет, все в порядке, — спокойно сказала она, не желая давать воли гневу и повышать голос. Милли наверняка этого не делает. — Тебе пора возвращаться к Питерсону. А мне — домой. Сегодня у реки холодновато.

Джо тоже встал:

— Я провожу.

— Спасибо, не надо.

— Не говори ерунды. Путь неблизкий. Если ты действительно хочешь домой, тогда пошли.

Фиона повернулась к нему:

— Нет, я сказала! Оставь меня в покое! Езжай в свой чертов Ковент-Гарден! Я не хочу слышать, что у меня грубые руки, что нужно потерпеть и что ты проведешь День Гая Фокса с Милли Питерсон!

— Я проведу его не с Милли! Просто пойду на прием! Какая вожжа попала тебе под хвост? Что ни делаю, все не так! — сердито воскликнул Джо. — Сама говоришь, что хочешь чаще видеть меня, но когда я приезжаю, ты торопишься домой. Почему ты такая злая?

— Без всякой причины. Просто так. Я потеряла отца, потеряла дом, а теперь теряю своего парня. Лучше некуда!

— Фиона, мне действительно очень жаль, что так вышло. Но меня ты не теряешь. Я стараюсь ради нашей общей пользы. Какого черта? Чего ты от меня хочешь?

— Хочу, чтобы ты стал прежним Джо, — ответила Фиона, стремительно поднялась по лестнице и исчезла. Девушка бежала по Хай-стрит мимо пристаней и складов по направлению к Гравел-лейн и Уайтчеплу. Она больше ничего не понимала. Все потеряло смысл. Джо сказал, что старается ради их общей пользы. Ради того, чтобы они могли открыть магазин. Его слова должны были ее утешить, но этого не случилось.

Если Джо действительно хочет скорее открыть магазин, то почему так стремится к повышению по службе? Разве не он сам сказал, что у них уже восемнадцать фунтов и шесть пенсов? Иными словами, до желанных двадцати пяти фунтов не хватает еще семи. Джо вовсе не нужно становиться главным закупщиком, для этого достаточно жалованья за несколько месяцев. Потом он сможет уйти, и они откроют свой магазин. Что он делает? Зачем ему эта работа?

Добравшись до Гравел-лейн, Фиона побежала еще быстрее. Девушка тяжело дышала, ноги налились свинцом, но она продолжала бежать, чтобы не слышать звучавший в мозгу голос, отвечавший на ее вопросы: «Затем, что магазин ему больше не нужен. И ты не нужна тоже».

На глазах у разгоряченных зрителей Чарли Финнеган снял рубашку и повесил ее на спинку стула. Потом завел локти за спину, расправил плечи и выпятил грудь. Люди жадно разглядывали его напрягшиеся мускулы, обращая внимание на сильные предплечья и мощные кулаки. Толпа одобрительно загудела. Ставки увеличились, монеты переходили из рук в руки.

Чарли бесстрастно осмотрел помещение. В «Тадж-Махале» он выступал впервые. Этот старый концертный зал переделали в спортивный совсем недавно. Его владелец, Денни Куинн, перестроил здание, убрал сцену и ряды стульев, но сохранил красивые люстры, бра и цветастые обои. В результате возникло большое, хорошо освещенное пространство, идеально подходящее для собачьих, петушиных и кулачных боев.