Чан Кайши

То, что Чан Кайши не был коррумпирован, не вызывает сомнений, но вот его свояка Кун Сянси, с 1933 года занимавшего пост министра финансов, управляющего Центральным банком, и жену Куна Айлин (Нэнси) вряд ли можно считать невинными. Их богатство до неприличия бросалось в глаза. Жене Хемингуэя, встретившей Нэнси на одном из приемов, она напомнила «толстую богатую вульгарную матрону из отелей в Майами Бич… Я помню ее платье — одно из красивейших, которые я когда-либо видела. Оно было классического китайского покроя… из черного вельвета. Маленькие пуговки, на которые такое платье застегивается от воротника до колен, обычно делаются из шелковых узелков; у нее же были бриллианты размером с пуговицы. Она сказала, что у нее есть еще рубиновые и изумрудные пуговицы».

В 1941 году Кун и особенно Нэнси станут объектами мощной критики как в китайской, так и в зарубежной прессе.

«Я был поражен почти всеобщей ненавистью по отношению к мадам Кун, — свидетельствует очевидец, живший в Чунцине во второй половине 1941 года. — Все верили в то, что она контролирует особый банк, через который скупает американские доллары прямо накануне очередного резкого падения китайской валюты». В 1942 году одного из протеже Куна даже казнят по обвинению в коррупции, а в 1943 году еще нескольких его сотрудников арестуют. Но Кун выйдет сухим из воды, никакого расследования в отношении него не будет.

Между тем в мае 1940-го Дональд покинул Чанов, а с ними и Китай, свое второе отечество. В течение двух лет на своей яхте «Мэйхуа» (можно перевести как «Красивый цветок» или «Цветок Мэйлин») он путешествовал по Тихому океану, а в январе 1942-го попал в плен к японцам в Маниле. Те, правда, так и не узнали, кого захватили: Дональд скрыл свое имя. После войны он уехал в США, и там, в Нью-Йорке, случайно встретил Мэйлин. По ее просьбе он вернулся в Китай и, будучи тяжело больным, лег в шанхайский госпиталь. Мэйлин часто навещала его и даже украсила его палату тайваньскими орхидеями. Врачи делали все возможное, но ему становилось все хуже. На прощание Дональд поцеловал Мэйлин руку, сказав: «Береги себя». Он умер 9 ноября 1946 года — как раз тогда, когда Чан в нем, похоже, больше всего нуждался.

Кто знает, может быть, умный совет старого друга мог бы спасти Чан Кайши, а с ним и Китай от катастрофы, обрушившейся на них через три года, в октябре 1949-го, когда Чан проиграл последнюю войну с коммунистами, а Китай оказался в тисках коммунистической диктатуры?

Хотя вряд ли. Чану и его супруге надо было слушать Дональда раньше, весной 1940-го, когда честный советник прямо указал им на страшную опухоль, пожиравшую их правительство, — коррупцию властей предержащих. Эта опухоль в последующие годы антияпонской войны даст смертельные метастазы, которые наряду с другими факторами и приведут к гибели режима Чана. Интересно, что за несколько месяцев до смерти Дональд предсказал этот трагический конец, связав его именно с разросшейся коррупцией.

Так что трудно не согласиться с очевидцем, американским летчиком Клэром Ли Шенно, вспоминавшим: «Трагедией для всего Китая был провал попытки Дональда в 1940 году убрать с высоких постов в гоминьдановском правительстве реакционеров и устранение самого Дональда с его места позади кресла генералиссимуса… Дональд был непримиримым врагом восточной политической коррупции и некомпетентности».

Нельзя не признать и правоту Конфуция, говорившего в свое время: «Когда добродетель не совершенствуют, в учение глубоко не вникают, а зная принципы долга, не могут им следовать и не могут исправить недостатки, — все это повергает меня в скорбь».

Часть V СУДЬБА КИТАЯ

Аве Мария

Осложнение отношений с Советским Союзом, конечно, огорчало Чан Кайши, но он воспринимал это как данность. «Внешняя политика России явно и коренным образом изменилась, и нам не надо <больше> надеяться на их помощь», — записал он в дневнике в начале 1940 года. Он трезво взвешивал ситуацию, тем более что именно в то время у него появилась уверенность в скором обретении нового друга — Соединенных Штатов Америки.

Американское правительство начало предпринимать меры для обуздания японской агрессии на Дальнем Востоке еще в июле 1939 года. Именно тогда в Чунцин из Вашингтона пришла хорошая новость: президент Рузвельт получил согласие Конгресса на расторжение через шесть месяцев американо-японского договора 1911 года о торговле и навигации, согласно которому США снабжали японцев стратегическим сырьем. Однако американцы, следуя своей изоляционистской политике и имея небольшую армию, в конце 1939 года насчитывавшую вместе с резервами порядка полумиллиона солдат и офицеров, по-прежнему не хотели вмешиваться в конфликт, а потому старались избегать всего, что могло их в него втянуть, в частности отказывались продавать китайцам оружие.