Чартер со смертью

— Что же касается прошлого… Знайте, что без родительского благословения браки не заключаются ни на земле, ни на небесах! Особенно с язычниками. Эльвира не была освящена брачным союзом с этим чернокожим…

Успокоившись, дон Диего продолжил:

— Я очень богат: у меня есть плантации в Санто-Доминго и крупные счета в банках Луизианы, только вот никто не знает, что моя дочь, Эльвира, жива. Этому нет никаких документальных подтверждений. А сейчас у меня нет даже клочка бумаги, чтобы отписать тебе все мое состояние, дочь моя… Когда прибудете в Сан-Доминго, через суд восстановите Эльвиру в ее правах, ведь не зная, что она спаслась, я отписал наследство своему двоюродному племяннику, который там живет. Амадо станет свидетельствовать в суде, и решение будет в пользу Эльвиры. Кроме этого, у меня есть еще более значительные богатства! Они достались моему роду благодаря далекому предку — Альваресу де Кармоне. Он был одним из конкистадоров, покоривших этот остров. Альваресу удалось узнать, где индейские язычники прячут свое золото. Солдатская судьба не дала ему возможности им воспользоваться; вместе с Кортесом Альварес участвовал в завоевании Мексики, где получил звание капитана и тяжелые ранения. Вернувшись в Кастилию, он женился и стал довольно богатым человеком, но тайна золотой пещеры не давала ему покоя. Альварес возвратился с семьей на Эспаньолу, стал владельцем здешних земель и одним из первых создал плантации сахарного тростника, на которых работали негры, привезенные из Африки. Однако силы у него были уже не те. Умирая, Альварес рассказал о золотой пещере своему сыну, а также о проклятии индейских колдунов, тяготеющим над этими богатствами. Он предупредил, чтобы индейским золотом воспользовались лишь в случае крайней необходимости или, не дай Боже, нужды.

Дон Диего снова тяжело задышал:

— Мой род и без индейского золота стал очень богатым и уважаемым на острове, поэтому навещать пещеру, на которую индейскими колдунами наложено охранное заклятие, не было необходимости. Времена были тяжелые. Часто случались набеги пиратов с Тортуги. А вскоре вся эта часть острова оказалась под властью французов, которые косо смотрели на нас, испанцев, истинных хозяев и первооткрывателей этих земель. Когда умирал мой отец, он передал эту тайну своим сыновьям: мне и моему брату-близнецу, Себастьяну, который родился на две минуты раньше меня и считался старшим. После смерти отца Себастьян загорелся идеей забрать золото из пещеры. Я же ответил, что необходимости в этом нет. Мы очень богаты, у нас и своего золота достаточно, лучше приберечь спрятанные в пещере сокровища на черный день. Себастьян сказал мне, что хочет лишь взглянуть на это золото и взять немного себе. Я напомнил ему о наложенном индейцами страшном проклятии и о предупреждении отца. Он туманно намекнул на то, что однажды уже предпринимал подобную попытку, однако она закончилась очень плохо. Затем добавил: «Если же необходимость в этом золоте все-таки возникнет, обязательно возьмите с собой священника. Пусть он вначале освятит это языческое богатство, сняв с него проклятье!»

Я предложил брату взять с собой священника из фамильной церкви, обучавшего наших рабов слову Божьему. Себастьян поднял меня на смех и напомнил о том, что не собирается забирать из пещеры все золото, лишь малую толику, и священник ему не понадобится.

Томимый плохими предчувствиями, я отправился вместе с братом — мне также было любопытно взглянуть на золотую пещеру. Пользуясь картой, которую составил наш предок Альварес, мы нашли эту пещеру. Все, что рассказывал отец, оказалось правдой: там действительно было много золота! Это были уродливые статуи богов и духов, фигурки, напоминавшие крокодилов, черепах, жаб и других животных, имевшие человеческое подобие или совсем странные, и все из чистого золота! Обилие драгоценного металла повергло нас в ступор, затем Себастьян расхохотался (его смех прозвучал в этой мрачной пещере весьма зловеще) и стал бросаться золотом! Вначале и я последовал его примеру, но вскоре одумался. Я попросил брата успокоиться, но в него словно бес вселился.

— Я заберу все золото дикарей и переплавлю его! — закричал Себастьян. — Оно будет храниться в нашем банке, а не в горах!

В пещере мой брат взял отвратительную статую индейского божка. Хоть она и была полая, но весила фунтов тридцать, а может и больше. Когда я выбрался из темной пещеры на свет божий, страх уже не мучил меня. Я успокоился. Как оказалось, напрасно! Мы с Себастьяном допили вино, которое захватили с собой, и пошли обратно, по очереди неся этого золотого идола.

Себастьян, за плечами у которого был мешок с золотым божеством, оступился на предательской осыпи и начал сползать вниз. Ему удалось ухватиться за выступ скалы у самого края пропасти и остановиться. Я ничем не мог ему помочь! Если бы у нас была веревка! Но мы беспечно отправились в горы без нее. Я мог лишь смотреть сверху на Себастьяна и советовать ему избавиться от золота. Однако брат меня не послушался. Он всегда поступал по-своему!