Чарующая бесполезность

Гульбанкин с интересом смотрел на эту приятную, немного полноватую женщину и невольно сравнивал с энергичной, уверенной в себе Мариной. Саша казалась ему искренней и слабой. Ему вдруг захотелось её оберегать, носить из магазина сумки с продуктами, возить к морю и дарить какие-нибудь незатейливые цветы, ни розы, ни хризантемы, а фиалки в горшках, садовые астры или маленькое, цветущее дерево бонсай из его коллекции. Ему показалось странным и новым это чувство, потому то о Марине Эдуард никогда с такой нежностью не думал.

«Опять болезнь вызывает старческую сентиментальность.»— подумал он и смутился, потому что понял— это скорее всего болезнь другого рода, которой он никогда по-настоящему не болел.

— Вы познакомите меня с Игорьком? — вдруг спросил Эдик.

— Конечно. Если вы хотите, мы можем вечером вместе гулять по парку. Завтра у меня выходной. — она спохватилась. — Сегодня уже поздно, позвоню вашей домработнице завтра утром после смены.

— Спасибо. Вы очень добры. — Гульбанкин прижал руки к сердцу, как бы показывая степень благодарности, потом спохватился и спросил. — Скажите, а с кем внук пока вы на работе?

— За ним присматривает соседка, пенсионерка, прекрасная, отзывчивая женщина.

Глава 7

Шапошнков безуспешно пытался дозвониться до гражданки Сидоренко и на сотовый, и на домашний телефоны, но та не реагировала на призывы правоохранителных органов. Полицейский уже собрался отправиться к патологоанатому, чтобы узнать результаты экспертизы, как раздался звонок. Сергей послушал, а потом с ухмылкой ответил:

— Чья потеря, мой наход, потерялся пароход. Пропусти её.

Через несколько минут в кабинет и в правду похожая на пыхтящий пароход вплыла домработница Евгения Степановна Сидоренко. Дородная дама под шестьдесят с закрученной, крашенной халой на голове сразу с порога затараторила, не давая Шапошникову вклинится, чтобы получился хоть какой-то диалог:

— Здравствуйте. Мне внизу сказали, что я к вам могу обратиться. Вы же знаете, что мой хозяин Гульбанкин Эдуард Аркадьевич находится под наблюдением врачей в больнице. Ему надо привезти необходимые вещи— зубную щётку, пижаму, тапочки, сменное бельё, ему наверное и фрукты нужны! И потом, как кормят в больницах? В его положении очень важно усиленное питание, а я не могу попасть в дом, там опечатаны даже ворота! Эдуард Петрович начнёт сердиться, если узнает, что его маленькие деревья, которые он выращивал с такой любовью, не политы уже несколько дней! А за этой икебаной надо ухаживать очень аккуратно и бережно, они такие прихотливые….

Женщина говорила и говорила, как будто заучила текст заранее, не обращая внимания на полицейского. Наконец-то речевой поток иссяк, и дама промокнув платочком вспотевшее лицо наконец-то посмотрела на Шапошникова, а тот совсем не понял зачем икебану надо поливать. Он считал, что это пучок сухих веток и искусственных цветов, которые могут стоять годами в качестве украшения интерьера в каком-нибудь углу квартиры, офиса или отеля. Сергей вообще, в отличие от своей жены Нины полагал, что в доме должен царить минимализм и все эти цветочки, занавесочки, рюшечки, статуэточки, расписные тарелочки просто собирают пыль и рискуют быть когда-нибудь разбитыми или оторванными неосторожным движением здорового мужского тела или цепкими пальчиками вездесущего, годовалого сына. Но перечить жене и высказывать свои взгляды на устройство быта не осмеливался, не потому что был подкаблучником, а из тех соображений, что они рискуют поругаться из-за ерунды, из-за его казарменных взглядов.

— Давайте всё с самого начала. Ка давно вы работаете у Гульбанкина?

— Я уж и не помню точно. — женщина закатила глаза, в уме подсчитывая пролетевшие годы. — Лет семь, как после сноса старой халупы, получили новую квартиру.

— Какие отношения у вас с хозяином?

— Нормальные. — и вдруг Евгения Степановна что-то себе сообразила и сменила тон. — Вы это на что намекаете? Я женщина замужняя, муж у меня хоть и выпивоха, но не в моих понятиях заглядывать на лево!

«Мадам смотрит слишком много сериалов. У Гульбанкина хоть фамилия смешная, зато выглядит как голливудский артист— улыбка белоснежная и загар альпийский». — усмехнулся про себя Шапошников, а вслух поспешил успокоить:

— Я имею в виду не заносчив ли, какие у него требования. Я слышал, что в богатых домах прислуге не разрешено есть, садиться, говорить по телефону, да и вообще, некоторые камеры ставят, чтобы наблюдать как ведут себя помощники в отсутствии хозяев.

— О, нет! Эдуард Аркадьевич требовательный, конечно, но не до маразма. У него притязаний минимум— чтобы порядок, тишина, иногда просит приготовить обед, хотя чаще питается вне дома. Самое главное это уход за маленькими деревьями. Вообще Гульбанкин никому не доверяет, сам поливает, проволоку натягивает, переставляет если слишком жарко или дождливо, а эти растения достаточно привередливые. Я не лезу, сделаю что-нибудь не правильно, так он рассердится. Только поливаю в случаях когда он уезжает или вот как сейчас в больнице.

— Он часто отсутствует?

— Случается, но он всегда заранее предупреждает.