Чарующая бесполезность

На небольшой кухне Шапошников придвинул стул, налил стакан воды и предложил Устьянцевой рассказать всё по порядку. Та немного повздыхала, поохала для проформы, для того, чтобы полицейские не заподозрили её в бесчувственности и чёрствости, всё-таки помер хозяин, и не важно какой он— смерть всех ровняет. Затараторила Людмила как пулемёт, видно переживала, что пацан в доме один— не натворил бы чего. Из рассказа полицейские поняли, что работать к осетину она пришла четыре года тому назад. Сыновья Сатырова ещё жили с ними. Парни, невзирая на достаток и даже богатство выросли умными, предприимчивыми и деятельными. Один «шарил в компьютерах» и вскоре отбыл в американскую Силиконовую долину, второй через какое-то время потянулся за ним, но с другими планами— его тянул Голливуд. Оба устроились совсем даже не плохо, особенно благодаря постоянным финансовым вливаниям своего отца. А у того тоже бензиновая труба не пересыхала, заправки приносили постоянный доход и, похоже, не только заправки. Раньше в доме часто собирались гости, в основном мужчины, однако женщин, по осетинскому обычаю, в эту часть дома не приглашали, прислугу тем более отсылали раньше. Иногда о том, что накануне в доме были люди говорили пепельницы полные вонючих окурков, куча бокалов, да батарея пустых бутылок. Друзья у Сатырова имелись весьма состоятельные, судя по машинам, которые парковались во дворе. Женщина не могла назвать ни названий, ни точных номеров, но судя по описаниям подъезжали авто класса люкс и премиум. Судя по мигалкам на крышах, бывали государственные мужи. В последнее время хозяин как-то захирел, то ли от того, что грустил по сыновьям, которые так ни разу родителей не навестили, то ли от того, что наскучила стареющая жена, то ли по другой причине. Он начал выпивать, иногда не ночевал дома и часто грубил супруге. Людмила приходила три раза в неделю, традиционно и нудно смахивала метёлкой пыль с антикварного барахла, натирала до блеска деревянную мебель, пылесосила ковры и готовила еду. В этот раз она не появлялась около недели, потому что хозяйка почти месяц находилась в Кисловодске, а Отар один ужинать не хотел, питался в ресторанах или заказывал еду на дом. Устьянцева знала в какое время она должна вернуться, поэтому заранее и приготовила обед.

— Вы не стали убирать? Почему? — Шапошникову показалось странным, что женщина тихо пришла с чёрного хода на кухню, приготовила еду и не поинтересовавшись, кто в доме и чем занимается, тихо исчезла.

— Вы только хозяйке не говорите. — Людмила прижала руки к груди. — Ещё подумает, что это я задом перед Отаром вертела. Он и раньше как бы заигрывал со мной в отсутствии жены, а в последнее время он вообще с катушек слетел, зажимал меня при каждом удобном случае. Я старалась на глаза и не попадаться. Ну его к лешему! Пришла, тихо приготовила обед и восвояси. А что он уже был мёртв в это время? — увидев утвердительные кивки полицейских, закатила глаза и перекрестилась. — От чего он умер? Уже известно? Сердечный приступ?

— Вы сказали, что это могло закончится именно так— что вы имели в виду? — Шапошников внимательно посмотрел на женщину.

— Отар пил до одури последнее время, много курил, распустился, стал какой-то рыхлый. Жена пыталась его урезонить и объяснить, что в его возрасте такие нагрузки на печень и сердце противопоказаны. Куда там, он и слушать не хотел, женщина для него никогда ровней не была, а уж указывать вообще не дозволялось.

Сергей вспомнил сидящего в кресле Сатырова. Тело обмякло, расплылось серой массой и руки сцеплены на животе, как у известного Ждуна. Он задумчиво произнёс:

— Убили твоего хозяина Людмила, и ты могла что-то слышать или видеть, на что может быть и внимания не обратила. Вспомни, в какой день ты приходила до этого раза?

— Ох, я думала, он сам помер от пьянства или сердца, или давление шибануло, или с лестницы с дурмана кувыркнулся. — она сложила руки на груди и задумалась на секунду. — Я в отсутствие хозяйки старалась не появляться. До этого я была неделю назад. Странного ничего в последнее время не заметила. Нечего мне больше добавить! Извините! — Устьянцева поднялась, порываясь уже вырваться из этого дома, где поселилась смерть, но вдруг остановилась в дверях. — А знаете, мой домишко в деревне, вниз этой же дорогой, так вот я два дня назад, как раз в пятницу ехала на автобусе за покупками в Питер и видела, как возле ворот стояло такси.

— Точное время вспомните? Может быть номер? — следователь оживился.

— Конечно, автобус ходит каждый час по расписанию. Время было четыре часа десять минут. А на номер я и внимания не обратила.

Глава 9

От мраморного пола и белых кафельных стен кабинета веяло холодом. Гульбанкин поёжился, натянул на себя майку и сел на краешек стула. На теле он ещё ощущал холодное прикосновение фонендоскопа, а руку, кажется, ещё сжимала манжета аппарата для измерения артериального давления. Из приоткрытого окна доносился весёлый шум улицы, и тонкая тюль колыхалась от лёгкого ветерка.