Чарующая бесполезность

— Да, я уже как-то присутствовал на подобном мероприятии в этом доме. Хозяин консервативен, всегда приглашает одних и тех же. Я не беру во внимание прислугу, однако и домработница бессменная. Это были шапочные знакомства, за пределами дома Гульбанкина мы никак не пересекались. У нас слишком разные интересы, разговоры про навоз, коров, молоко ни меня ни Светочку не увлекали. Из них одна Марина— любовница Эдуарда могла поддержать беседу об искусстве, новых выставках или театральных постановках.

«Однако каждый раз тащились на такие мини банкеты, — подумал про себя Рафаэль, — боялись обидеть Гульбанкина, потому что по любой надобности лезли именно к нему со своими проблемами, знали, что он может решить любой вопрос». У полицейского никак не складывалось определённое мнение о Колыванове. Вроде как маменькин сынок, но ведёт себя уверенно и спокойно. Или за его спиной стоит кто-то, кто придаёт ему такую уверенность»?

— Какие отношения у вас были с Еськовой Светланой? — Рафик внимательно посмотрел в наивные, зелёные глаза Светочкиного мужа.

— Странный вопрос. — У Егора на глазах вдруг навернулись слёзы. Он заплакал без показушничества, без истерики, без заламывания рук, не тряс носовым платком, не рыдал и не сморкался. Слёзы катились крупными градинами по щекам, Егор смахивал их тыльной стороной ладони, а в глазах стояла густая тоска. — У нас была большая разница в возрасте, больше двадцати лет, но это не мешало нам просто любить друг друга. Мы одинаково мыслили, читали одинаковые детективы, смеялись над шутками ходили в кино и на выставки.

— Вы жили за её счёт?

— Как вам сказать, — Колыванов казалось даже ждал, что в один момент его кто-нибудь ткнётт носом в этот факт, но не обиделся или сделал вид, — я не мог содержать её в той мере, в которой она того заслуживала, моего жалования еле хватало на одного, и, если Светочка хотела, то делала мне подарки, а я не отказывался.

— А где вы жили до встречи с Еськовой.

— Я жил с мамой.

«Кто бы сомневался, — подумал Рафик, — ушёл от одной мамочки к другой».

— Я могу взглянуть на свидетельство о браке?

— Уж не думаете ли вы, что я ношу такие документы с собой. Я и паспорт никогда не беру, боюсь потерять.

— Хорошо. Когда вы зарегистрировали брак?

— Три месяца тому назад. В марте.

— Почему именно в Кингисеппском ЗАГСе?

— Мы оба так захотели. — замялся Егор.

— Теперь вы наследуете всё имущество своей жены, и мне кажется странной такая преждевременная кончина вашей супруги.

— Ваше право иметь сомнения, но у вас на меня ничего нет, и хочу вам сказать искренне— не там ищете! Я ни за что бы не причинил Светочке вреда. Я жил с ней, как у Христа за пазухой и я любил её.

— Однако вы не откажетесь от квартиры и дачи в пользу её сына?

— Я её муж и это теперь всё принадлежит мне по закону.

Для задержания у Рафика пока не имелось ни малейших оснований, и он вынужден был отпустить Колыванова с миром, однако возросла уверенность в том, что обязательно что-нибудь на него нароет. Он даже представить себе не мог в какой стороне ждёт находка.

Она проснулась от монотонного шума и в первый момент не могла понять происхождение шума и где находится. Марина открыла глаза и увидела квадрат огромного окна и шевелящиеся от ветерка льняные шторы. Она ощутила аромат кофе и, сладко потянувшись, села на кровати. Теперь ей стало видно, как бирюзовое море облизывает песчаный берег. В комнату вошёл Николай, неся на подносе турку и две чашки.

— Доброе утро.

— Ух ты! В первый момент, я подумала, что это сон.

— Это грубая реальность, дорогая.

— Да куда уж грубее, всегда бы так. — засмеялась Марина.

Они прилетели в Анталию вечером, пока добрались до виллы, опустилась густая темнота, они перекусили кое-чем, выпили вина и уснули, как только добрались до кровати.

— Когда мне хочется побыть одному, я прилетаю сюда, снимаю именно этот дом, потому что отсюда потрясающий вид. Теперь и ты знаешь моё убежище.

— Не сожалеешь, что рассекретил свой тайный бункер?

— В мои планы не входит иметь от тебя хоть какие тайны. Ну может, совсем незначительные.

Он разлил кофе и протянул чашку женщине. Николай любовался её необычной красотой. Может для кого-то она казалась заурядной с кудрявой, седой головой, а он любил каждый сантиметр её тела. Она даже чашку держала изящно сломив запястье, и оттопырив наманикюренный мизинчик.

— Почему ты развёлся? — Марина тронула Николая за руку.

— Я не хочу об этом говорить. Это прошлое.

— И ты не хочешь знать что было раньше в моей жизни?

— А зачем? Ты мне нужна сегодняшняя.

— Если я мошенница, аферистка или даже убийца?