Чарующая бесполезность

Гульбанкин чувствовал себя спокойно и это сбивало с толку Шапошникова. Он ожидал, что бизнесмен начнёт качать права, угрожать жалобами в Министерства и ведомства, а потом налетят адвокаты всех мастей, подадут кучу апелляций и арестант выйдет из СИЗО до того, как полицейский успеет хоть что-нибудь выяснить. Он окажется свободен под подписку о не выезде, под хороший залог или под домашний арест, и ни один из вариантов не устраивал Шапошникова, потому что на расстоянии от обвиняемого и без оказания на него определённого давления, узнать правду почти невозможно. В его практике случались такие феерические освобождения из под стражи и буквально через неделю дела разваливались, а обвиняемые улетали птицами в заграничные, тёплые края. Однако Эдуард Аркадьевич не требовал к себе особого внимания, не настаивал на звонке адвокату и молча уселся в воронок. Сергей не стал откладывать допрос в долгий ящик и, как только прибыли в Управление, он попросил дежурного выделить кабинет для допроса, потому что в их кабинете сотрудники «Службы ремонта» чинили кондиционер.

— Вы, кажется не удивлены такому повороту событий? — Шапошников с любопытством посмотрел на Эдуарда. Тот был бледен, но не испуган и не растерян.

— Не удивлён и даже ждал, хотя не так скоро. Как вы вышли на меня? — Гульбанкин криво ухмыльнулся и констатировал. — Таксист. Вы нашли таксиста, который меня привёз и увёз назад в больницу.

— Так может вы начнёте с самого начала? О том, например, где и как вы познакомились с Константином Троепольским, откуда вы знаете и когда в последний раз видели Зиновия Ашкенази, зачем поехали к Отару Сатырову? — Шапошников выдержал небольшую паузу, и, напустив на себя большей уверенности, продолжил. — Собственно я и так всё знаю, сам могу вам рассказать, конечно, за исключением некоторых подробностей. Хотелось бы знать мотив, зачем вы так жестоко расправились со своими знакомыми. Я почему-то не совсем уверен, что они ваши друзья. И ещё, кто должен быть следующий?

— У вас бурная фантазия, господин полицейский, интересно послушать вашу версию.

— Хорошо. Точно не знаю на какой почве вы сошлись, но эти люди ваши знакомые. Вероятно вы что-то не поделили, скорее всего всё дело в деньгах, потому что все убитые очень богатые люди. Мы навели справки и выяснили, что в конце мая, когда было найдено тело Константина Троепольского, вы находились во Франции в Тулузе, якобы на сельскохозяйственной выставке, а это всего в двух часах езды на автомобиле от города Байонна. Во время смерти еврея Ашкенази, свидетели утверждают, что вас видели в окрестностях посёлка Свияга. Ну а про осетина Сатырова и говорить нечего— вся прихожая заляпана вашими отпечатками пальцев, да и таксист железный свидетель. Собственно здесь относительная ясность. Вопрос в другом— кто следующий и при чём здесь пиковый валет?

— С самого начала хочу сделать заявление: я никого не убивал. С Троепольским и Ашкенази встречался давно, а к Сатырову приехал для того, чтобы предупредить об опасности. Да только поздно, кода я зашёл в дом, он уже был мёртв.

— Давайте сделаем так, как будто я вам поверил, а вы начните с того времени, как познакомились с этими людьми.

— Это долгая история. — Гульбанкин опустил глаза, как будто удаляясь в прошлое.

— Я не тороплюсь. Особенно если истории интересные.

— Я не агнец безгрешный, во мне, как и во многих живут пороки. Я никогда ничего не коллекционировал, ни марки, ни спичечные этикетки, ни картины. Обжорство и пьянство не моя слабая сторона, как в молодости, так и сейчас могу довольствоваться малым. Однако в моих жилах течёт кровь деда, который был очень азартным и удачливым игроком. Мне передалось это по наследству. Я любил игру и, как правило, всегда выигрывал. Но я никогда не позволял взять игромании верх над собой. Я всегда умел остановиться, даже если чувствовал, что партнёр готов спустить не только свой автомобиль, дом, но и собственную душу. Уже больше года я не даю волю своему влечению. Игру заменила японская национальная культура.

Гульбанкин замолчал, чтобы перевести дух, а полицейский прикинул, если выслушивать рекламу собственного благородства этого товарища, то из кабинета они не выйдут долго, точно не сегодня и решил направить разговор в интересующее русло:

— Эдуард Аркадьевич, давайте ближе к делу.

Гульбанкин в ответ рассеянно кивнул.