Чары Мареллы

Их совместная жизнь с самого начала не была легкой и безоблачной. Ему пришлось не просто завоевывать ее любовь, а сражаться с призраком Корнилко, который, судя по рассказам местных, действительно был нежным мужем и надежным спутником, несмотря на молодость. Когда ему, наконец, удалось сделать это, выяснилось, что Ирица была бесплодной – болезнь, перенесенная в детстве, лишила ее возможности познать счастье материнства. Впрочем, Бертран сразу заявил рыдающей супруге, что дети – дело наживное, и если ей хочется о ком-то заботиться, то они возьмут на воспитание чужого ребенка. Поняв, что муж не воспринимает ее женскую неполноценность как нечто ужасное, Ирица успокоилась. Они наконец-то зажили душа в душу, и тут пришла новая напасть, причем, как это часто бывает, совершенно неожиданно и оттуда, откуда ее не ждали.

В селение приехали бродячие торговцы, один из которых постоянно кашлял, объясняя это тем, что простудился, попав под холодный осенний дождь. К сожалению, Бертрана, который мог распознать чахотку, в тот момент не было рядом – он уехал в

соседнее село принимать тяжелые роды. Когда же он вернулся, торговцы были уже далеко. Помимо разной утвари, Ирица купила у них подарок для мужа – амулет с оберегом, в гексаграмме которого Бертран с удивлением узнал древний оккультный символ. Откуда он мог взяться у торговцев? Никто этого не знал. А вскоре доктор с тревогой заметил, что жена начала кашлять, сильно похудела и постоянно чувствовала слабость. Он быстро понял, в чем дело, а когда жена рассказала ему о больном купце, у него отпали всякие сомнения: у нее была чахотка. И тогда Бертрану стало страшно – возможно, впервые за все время врачебной практики.

Когда Ирица заснула, он вышел на крыльцо, потому что уже не мог находиться в помещении и нуждался в глотке солнца. Зажмурившись от яркого света, он, горько усмехнувшись, подумал, что умирать таким прекрасным утром вдвойне обиднее. Погладив собачонку, которая давно признала его как хозяина и теперь, чувствуя неладное, тихо скулила, Бертран поднял глаза и увидел Грязнушу – того самого мужика, которому он незадолго до этого расквасил нос. Тот мялся возле калитки, не решаясь войти. Француз, помня о том, насколько важно для местных гостеприимство в любой ситуации, с улыбкой поприветствовал его.

– Я слышал о том, что твоей жене совсем плохо, – не поднимая глаз, медленно произнес Грязнуша. – Мне очень жаль. Мы никогда не были друзьями с Ирицей, но она… хорошая девушка.

Наверное, он хотел сказать «была», подумал Бертран, и ему на глаза навернулись слезы. Мужик, продолжая разглядывать снег под ногами, продолжил:

– Ты прости меня за то, что беспокою тебя в такой момент, но я вот зачем пришел. До меня дошли слухи о том, что вы с Велеславом были у Годны. Я ее знал. Не то чтобы хорошо – она близко вообще никого не подпускала, – но все же знал. Когда меня укусила гадюка, я, помнится, чуть не помер. Меня и до этого змеи кусали – и хоть бы что: повалялся денек – и как новенький. А в тот раз было действительно худо. Я думал, что не выживу. Старуха так и сказала моей жене: мол, в этом мире я его уже не вижу. Правда, я этого не слышал. Но моя супруга – она хоть и взбалмошная баба, но если что действительно серьезное произойдет, костьми ляжет, но добьется своего. Вот и в тот раз – не знаю, что уж она наговорила Годне, но только та пообещала сделать все возможное для того, чтобы меня с того света вытащить. И вытащила, как видишь. Я всегда считал, что она меня своими порошками да припарками на ноги поставила, но жена мне этой ночью правду открыла. Оказывается, Годна с духами общалась. Моя мне рассказала, что наша целительница ушла куда-то и, вернувшись, принесла с собой свиток с тайными письменами. Ну, может, и не тайными, но жена моя грамоте не обучена, для нее любой документ выглядит как абракадабра. Принесла она, значит, этот свиток и выгнала супругу за дверь, чтобы та не мешалась. А Ляля моя любопытная – она за стенкой притаилась да в щелку подглядывала все время, пока старуха колдовала. И увидела она, как та, стоя надо мной, прочитала заклинание – и в следующий момент перед ней возникла женская фигура. Они долго о чем-то спорили, а потом, видимо, договорились – и фигура исчезла. Я после этого быстро на поправку пошел, а Годна… В общем, все это случилось за три или четыре дня до того, как она с горы скатилась. Выходит, что она умерла, чтобы я жил. Не знаю, что из этого правда, а что выдумка, но жена клянется, что все так и было. И вот к чему я рассказываю все это. Ты, видимо, брат, этот самый свиток в доме Годны и нашел – нам его Велеслав описал. Я знаю: ты человек ученый, в наши сказки не веришь, но это твое дело. Но я не мог не рассказать тебе обо всем, что узнал.