Час трутня

Подняв голову, Олег совсем другими глазами посмотрел в спину шагающей впереди Гали.

След вездехода, по которому они шли, был хорошо виден в высокой, местами почти по пояс путникам, пахнущей одновременно и нежной мятой, и полынной горечью, и сладким медом траве. Там, где проехали широкие колеса, она была примята, и хотя отдельные нетерпеливые стебли уже пытались тянуть надломленные головы к палящему в небе солнцу, большинство оставалось лежать, образуя в безбрежной глади степи два параллельных коридорчика — от горизонта до горизонта. Насколько могли судить разведчики, след шел точно по прямой, не петляя и не сворачивая.

Наверное, реши вор (или воры — кто знает, сколько их было на самом деле?) устроить своим преследователям засаду, особого труда бы им это не составило: трава по обе стороны от колеи могла послужить отличным укрытием. Поначалу подсознательно Олег все время ждал предательского выстрела, напряженно всматриваясь в колышущееся желто-зеленое море и держа мушкетон наизготовку — хотя в душе и понимал, что едва ли успеет не то, что выстрелить — просто даже увидеть цель, прежде, чем сам окажется парализован. Галя и Мамай первые полчаса похода тоже всё затравленно озирались, вскидывая оружие на каждую неосторожно вспорхнувшую бабочку — одну крылатую красавицу Измайлова даже с перепугу сбила на взлете. Потом все трое просто устали от бесплодного напряжения, пошли спокойно, начали переговариваться.

Где-то к исходу пятого часа пути, когда спины путников давно уже ныли под тяжелыми рюкзаками, ноги начали спотыкаться на ровном месте, а пальцы рук держали постылые мушкетоны на одном честном слове, впереди показалась высокая серебристая корма брошенного угонщиком вездехода. Заметив ее, идущая впереди Галя остановилась и подняла оружие.

— Ты что? — спросил ее Олег.

— А вдруг они еще там? — проговорила девушка, указывая на вездеход раструбом мушкетона.

— Что им там делать? — пожал плечами Мамай, тем не менее тоже снимая с плеча парализатор. — Не для того так спешили, чтобы тут застрять…

— Мало ли… — покачала головой Измайлова.

— Мало ли, говоришь…

Мягко отстранив ее с пути, Стас двинулся вперед — не то чтобы крадучись, но уже и не с прежней беззаботностью.

— Идите за мной метрах в двадцати, — бросил он спутникам. — Чтоб, если что, одним выстрелом всех не накрыли. Увидите, что падаю… А впрочем, сами решайте, что тогда делать.

Предложение выглядело разумным: дальнобойность мушкетона как раз составляла порядка двух десятков метров. Олегу лишь было немного обидно, что идти вперед снова первым вызвался Стас, а не он.

Выдержав оговоренную дистанцию, они с Галей последовали за Мамаем.

Достигнув вездехода, Стас зачем-то заглянул ему под днище, затем медленно обошел справа и, выставив вперед мушкетон, распахнул заднюю дверь кабины — ту, что располагалась между второй и третьей осями. Выстрел парализатора и в тиши Крепости-то едва слышен, а тут, за шорохом трав, и вовсе был неразличим, но Олег увидел, как дернулся ствол мушкетона — Мамай спустил курок.

Почти не задумываясь о том, что делает, Светлов столкнул Галю с тропы в гущу травы, а сам припал на колено, приготовившись стрелять по каждому, кто покажется из вездехода. Но коварные враги выскакивать из машины что-то не спешили. Да и Мамай не валился под колеса, подстреленный — наоборот, обернулся назад и махнул спутникам рукой: подходите, мол.

На тропу, потирая ушибленное плечо, выбралась Галя.

— Совсем сдурел? — сердито пробормотала она. — Я чуть шею себе не сломала!

— Извини, — сконфуженно выговорил Олег. — Я подумал, стрельба началась.

— И что, решил сам со мной расправиться, чтобы врагам не досталась? Спасибо, ценю!

— Извини, — повторил он.

— Ну, что вы там застряли? — донесся от вездехода голос Мамая. — Тащите сюда свои за… пардон, идите сюда, короче! Нет здесь никого!

— Мне показалось или ты стрелял? — уточнил Олег, приблизившись к спутнику.

— Стрелял, — кивнул Мамай. — На всякий случай. А что, заряды — без счета… Да сразу ясно было, что никого здесь нет!

— А-а…

— Предлагаю устроить привал! — заявил Стас, скидывая со спины рюкзак и зашвыривая его через распахнутую дверцу в кабину вездехода. — Раз эта тачка стоит здесь, мы уже километров тридцать протопали.

— Двадцать пять, — «на автомате» поправил Олег, отвинчивая крышку у баклажки с водой. — Первые пять нас на тракторе провезли.

— Светлов, я тебе уже говорил, что ты зануда? — усмехнулся Мамай. — Да пусть даже двадцать пять. Сколько там у вас, спортивных туристов-разрядников, норма дневного перехода? — обернулся он к Гале.

— Как таковой, никакой нормы нет, — мотнула головой девушка, также с облегчением избавляясь от рюкзака. — Базовой величиной обычно считается двадцать километров, но там потом еще идут разные коэффициенты за сложность маршрута.