Чаша любви

— Вы можете уйти и баллотироваться в открытом округе, как Каннинг от Ливерпуля. Разумеется, даже такие выборы подвержены коррупции и неравноправны, но так вы хотя бы будете сам себе хозяин.

Россу никогда не нравилось, когда ему говорят, что делать, он легко улыбнулся и ответил:

— Представьте мои затруднения. Чутьё (хотя оно довольно лениво) подсказывает, что с меня хватит. Выступить за ваши идеи будет означать пойти наперекор чутью и полностью пересмотреть жизненные планы. Начиная с решимости вернуться в парламент, где я никогда не имел особого успеха, и заканчивая борьбой за место в округе, которая почти наверняка закончится моим поражением. Мне это не видится реальной перспективой.

Картрайт снова вздохнул.

— Борьба за подобные идеи, Полдарк, часто не кажется реальной перспективой. Решимость бороться за благое дело — вот что главное.

Они вели более или менее дружескую дискуссию ещё минут пять, а потом гости переместились, и Росс оказался сначала рядом с Сэмюэлем Бэмфордом, а потом снова с Робертом Оуэном. Гости разошлись около часа ночи, и поскольку погода была хорошая, Росс дошел до Вестминстера и взял лодку до Адельфи и Георг-стрит, где жил. Спор так ничем и не завершился, его ни о чём не попросили, а он ничего не обещал. Но майор Картрайт явно был разочарован ответом Росса.

Росс тоже не был собой доволен. Он злился на себя из-за того, что не понял сразу, к чему приведёт этот визит. Нужно было со всей прямотой подумать об этом заранее и принять решение. Идти на приём с желанием что-то сделать для собравшихся или не идти вообще.

Но он злился и на Картрайта. Уж конечно, можно принять приглашение на ужин, чтобы показать свою поддержку целей радикалов, но при этом не боясь, что они начнут вербовать в свои ряды.

Конечно же, настоящим радикалам, тем, что присутствовали сегодня, и их коллегам, как они сами признались, отчаянно не хватает поддержки в парламенте. Их предложения слишком прогрессивны для реформаторов вроде Уилберфорса, которые считают их экстремистами. Пусть Полдарк и не так известен широкой публике, он стал бы ценным приобретением.

И он действительно их поддерживает. Понимая, что некоторые предложения слишком идеалистичны, он признавал их справедливость. И если хоть какое-то абстрактное слово и имело значение для сугубо практичного человека вроде него, то это слово справедливость. И разве он не противоречит собственным принципам, когда отверг прямую просьбу о помощи таким уклончивым ответом?

Но всё же препятствие, из-за которого он не мог выступать от их имени в парламенте, было подлинным, и так просто его не отбросить. Чтобы уйти с поста и избираться вновь в другом месте, нужно обладать пылом, которого у него не было. Да и не в его натуре, как Росс говорил Демельзе, участвовать в горячих дискуссиях и произносить речи, а таланта убеждать в письменной форме он тоже не имеет. Единственное, в чём он может пригодиться для подобного дела — это его членство в парламенте.

Он встал с постели и задул свечу, а потом некоторое время лежал без сна, глядя на свет от проезжающей повозки и мерцание фонарей — они отбрасывали странные тени в виде волков или летучих мышей на потолке. По такому случаю Россу хотелось поговорить с Демельзой. Необязательно советоваться, а просто воспользоваться ею как слушателем, чтобы доказать самому себе свои резоны. Но и совет от Демельзы не помешал бы. Хотя трудно предсказать, каким он будет.

Росс стал думать и тревожиться о ней, просто чтобы отвлечься. Перед его отъездом она выглядела подавленной, но никаких намёков на то, что пила слишком много. Что-то вроде молчаливого понимания — взгляд на бутылку, пара бокалов, но не более. Когда Росс уезжал, он хотел об этом упомянуть, но Демельза приложила пальцы к его губам и сказала: «Молчи». И он промолчал. Росс надеялся, что теперь, когда Джереми и Клоуэнс уехали и она осталась одна, только младшие дети и слуги составляют ей компанию, у неё всё благополучно.

Росс заметил несколько уродливых царапин у неё на руках и вроде бы ободранные коленки, но Демельза сказала, что поскользнулась на скалах по пути с Уил-Лежер. Она также нашла на пляже интересную серебряную чашу и почистила её. Иногда Демельза как будто предпочитала гулять одна, без детей.

Кто бы мог предположить, что неуклюжее полуголодное дитя, которое он привез домой с ярмарки в Редрате, превратится в такую непростую женщину?

Главное, чтобы она не начала пить... Прошло несколько часов, прежде чем он заснул, ему приснились тонущие шахтёры.

II

В следующий понедельник состоялась ещё одна встреча, хотя и совершенно иного рода. Письмо Россу вручил посыльный.

Файф-хаус. 24 ноября.

Дорогой капитан Полдарк!