Чаша отравы

— Интересная версия... — протянул Дашкевич. — Выходит, верить никому нельзя?

— Адекватных и влиятельных альтернативных сил нет, в этом трагедия момента, — сказал Иван. — Есть множество честных, самоотверженных политиков, тех же коммунистов, пусть и не в верхушке «официальных», а в иных, более мелких компартиях. Но они неизвестны. А те, кто известен и раскручен, никогда не пойдут на то, на что пошел Ленин с соратниками. Поэтому, исходя из тех факторов, которые действуют сейчас, можно сказать одно: Увалов — последний гвоздь в крышку гроба российского коммунистического движения а, значит, надежды простых людей на улучшение жизни.

— Так что же, будет дальнейшее гниение? Невеселая перспектива, — произнес Гена.

— Да — пока не грянет гром уваловской псевдореволюции с последующей кровавой декоммунизацией. Наше общество принципиально не желает исцеления, не желает осознавать, что происходит. Оно будет яростно отвергать тех, кто готов его спасти, тех же коммунистов, — и слепо, исступлённо верить Увалову. Его будет корежить, мутить от трупного яда — а Увалов станет тем острием шприца, с помощью которого синклит владельцев России будет эту отраву впрыскивать.

Томск, 20 августа 2020 года

— Да, всё правильно, так и делайте, — сказал начальник спецлаборатории КОКСа Глеб Турчин, по специальности биохимик и врач-токсиколог.

В руке у того, к кому он обращался, была ручка-шприц для диабетиков, которая до этого была наполнена соответствующей дозой физраствора.

— Ну, что ж, повторим всё еще раз... господин преемник, — усмехнулся Скворцов.

— В аэропорту выпиваю чай. На борту от напитков и еды отказываюсь. Примерно через сорок минут после взлета иду в туалет. Там жду. Колю себя в любом случае ровно через час после взлета. Использованный шприц помещаю в конверт и выкидываю в мусор. Сразу выхожу. Говорю людям «меня отравили, я умираю», ложусь на пол. Через несколько минут сознание начинает плыть. Кричу как можно громче.

— Да. Не бойтесь. Очнетесь уже в спецпалате омской клиники. Там с вами будут работать наши врачи и медсестры. Начальство вплоть до областного министра здравоохранения и губернатора проинструктировано.

— Понял... — с готовностью кивнул «преемник», хотя на лице был небольшой испуг.

— Еще раз: не волнуйтесь. Президентское кресло требует жертв... Ладно, ладно, жертв не будет... — добродушно оскалился Скворцов.

— Главное — чтобы руки у вас не тряслись, — наставительно произнес Турчин. — Чтобы укол был точным. Чтобы нужная доза вошла в организм. Коктейль, в целом, повторяю, безвреден. Хотя, конечно, условно безвреден — ибо всё же вводит в кому на несколько часов и провоцирует определенные обратимые нарушения. Но, в любом случае, тест на аллергию вы прошли нормально, почки и печень работают без проблем, все показатели в норме. Дозы тщательно рассчитаны. Это, собственно, усыпляющее, а также препараты, которые на несколько дней вызовут дозированный сбой метаболизма и дадут присутствие в организме ряда косвенных признаков отравления ядом, доступных для выявления и формального документирования. Так что когда при разборках за бугром примутся вопить об отравлении «Новичком», а наше государство будет напрочь это отрицать и указывать на нарушение обмена веществ, то правы будут обе стороны.

— Да-да, я понял. Всё сделаю, как надо.

— Отлично. Ваш рейс через... — Скворцов посмотрел на часы, — три с половиной часа. А мы с Глебом Михайловичем с вами пока прощаемся. Полетим до Омска заранее на джете, там в больнице вас встретим. Все эти дни будем держать ситуацию под контролем. В Берлине также разместим, как полагается, и в первые дни будем отслеживать. Удачи! Это самолет вашей судьбы — он вознесет вас на новую высоту!

Они обменялись рукопожатиями, и Скворцов с Турчиным вышли из гостиничного номера в холл, где дежурили прикрепленные к «преемнику» сотрудники ФСО в штатском. Не удостоив вытянувшихся по стойке «смирно» бойцов даже взгляда, высшие офицеры КОКСа направились к выходу.

Углич, 20 августа 2020 года

Поминки по Маше проходили на летней веранде одного из городских кафе на берегу.

— Серег, и что, ничего нельзя сделать? Ведь есть же статья о доведении до самоубийства! — сказал Рокотов сидевшему рядом с ним двоюродному брату — «куму» колонии, где они оба служили.

— Даже если речь идет об обычных людях, эта статья работает очень редко, да и наказания по ней, если дело доходит до обвинительного приговора, символические, — возразил Сергей. — А тут... Ну, кого ты обвинишь?

— Главврач ее травила, старшая сестра постоянно при пациентах и коллегах унижала и стыдила... Это мне уже потом рассказали, ее сослуживицы по работе. А всё это дерьмо пошло сверху, с подачи министра здравоохранения области. И этот, депутат Вакарчук, черт бы его побрал, через СМИ постоянно учил жить.

— Ты серьезно? Это никак не доказать, поверь моему опыту. Скажут — перенервничала. Изменение сознания из-за беременности. Ее, кстати, перевели от ковидников, когда положительный тест получила?