Чаша отравы

А тот самый, кто тогда топориком рубил головы в Доме Профсоюзов, сейчас, уже на вид старше на несколько лет, сидит в кресле и листает свой загранпаспорт. Украинский. Там — российские штампы, белорусские, турецкие. Есть болгарская виза, есть шенгенская. А последнего штампа о прибытии в Беларусь — прямо сейчас — как раз не видно. Важная и знаковая деталь. Значит, нелегалы...

Алкоголя, кстати, в квартире нет. И пустых бутылок от него тоже. Вообще. Даже пива. Сухой закон. Значит, серьезные боевики, не какая-то босота. Профессионалы.

Интересно, сколько таких квартир-схронов в Минске и других городах? Григорий Валентинович говорил, что из агрессивных уличных смутьянов, которые были задержаны, белорусов только четверть. Остальные — нацисты из Украины, Прибалтики и России.

Наташа сделала некоторое усилие, явно пытаясь узнать, где это происходит. И перед ее взором показалась входная дверь с номером квартиры, потом номер дома и табличка с улицей. Это на юге Минска. Потом общий вид дома...

— ...Есть, — Наташа, как только вернулась к нормальному состоянию, начала быстро записывать на бумаге все эти сведения. Поспешно села за компьютер, загрузила карту, ввела номер дома, переключила на уличную панораму.

— Да, он самый. Тут они все. Нацисты из Днепропетровска. Убивали людей в Доме Профсоюзов в Одессе. Одиннадцать рыл. Тот, кто Макса ударил, раньше тем же топориком... талисман, что ли, не расстается с ним... рубил головы в Доме Профсоюзов. Судя по паспорту, пробрались через границу нелегально.

— Отлично. Даже не верится... — профессор потер ладони от возбуждения. — Что, письмо составим?

— Да, конечно. Расскажем, кто они и откуда, что успели натворить там...

— От имени кого? Одного из них?

— Нет, не надо, они все мрази заведомые. От имени... одного из днепропетровцев. Противник фашизма. Мол, случайно подглядел переписку в мессенджере знакомого, который курирует отправку в Беларусь этих молодчиков. С адресом конспиративной съемной квартиры. Выйдет, может, и не очень убедительно, но, по крайней мере, заставит установить наблюдение за хатой и убедиться в правоте. И быстро принять меры.

— Правильно, — согласился профессор...

Наконец, они всё закончили и стали собираться домой.

Было около полуночи. Отец с дочерью вышли из института и направились к парковке, их остановили трое каких-то молодчиков с накинутыми на плечи БЧБ-флагами.

— Эй! Вы! У нас к вам вопросы, — властно сказал один из них — видимо, «старший». Самый крупный на вид — и, очевидно, самый наглый.

— Слушаю вас, — спокойно сказал профессор, на всякий случай сняв очки.

— Вы за кого голосовали? И что думаете о зверствах ОМОНа?

— Голосовали мы за Лукашенко, — твердо сказал Егор Иванович.

— А зверства учиняют те, кто выходит на беспорядки, — добавила Наташа. — Я сама жена омоновца, его покалечили, живого места не оставили, он в госпитале лежит.

— Ах вы, суки! — выкрикнул старший и ударил профессора по скуле. Тот покачнулся, но ему всё же удалось удержаться на ногах.

— А ты, цыпочка, сейчас нашей женой станешь... — сказал второй.

— Давай-давай, сейчас мы тебя... — добавил третий, протянув к Наташе руки.

Этому змагару она дала точно в нос, добавив сразу же левой в печень. Удар ногой по тыльной стороне колена заставил любителя распускать руки свалиться на землю.

Второго, который назвал ее цыпочкой, девушка ловко оглушила, ударив по уху. Еще пара выпадов — и валяются на земле уже двое.

«Старшему», который на пару секунд застыл от удивления, «вмазал» сам профессор. Со всего размаху. А дочь добавила — ровно столько, сколько нужно, чтобы прилегли все.

Милиция приехала быстро. Но из-за разбирательств и формальностей и Егору Ивановичу, и Наташе удалось добраться до своих квартир только к середине ночи.

Углич, 20 августа 2020 года

— Ну, ты, Ваня, крут... — сказал Дашкевич. — Как ты предсказал это?

Иван, как только узнал об «отравлении» Увалова, сам не поверил. Конечно, было приятно осознавать себя пророком, но ведь это означает, что всё ближе и ближе очередной рубеж падения страны и народа в пропасть, что неумолимо приближается резня всех левых, тотальная декоммунизация и десоветизация, за которой скоро последует чужая, в угоду США, война России против Китая...

— Это стандартная схема раскрутки. Ельцина якобы с моста сбросили. Ну, тут, раз роль непримиримого оппозиционера, значит, покушение.

— А если насмерть? — неуверенно произнес Гена.

— Не смешите. Такие не умирают. Такие до ста лет живут. Можете смело тут с любым зеком, уверенным в его скорой смерти, пари заключить. На сколько угодно. Отвечаю лично. Не сдохнет он.

— Мда-а-а... — протянул Дашкевич.

— Теперь-то вы мне верите?! — воскликнул Иван.

Гена и Денис переглянулись и кивнули.

— Значит, транзит... — произнес Игнатенко.