Чаша отравы

Это продолжалось несколько часов — уже прошло обеденное время, а Влад собственноручно пытал и пытал заключенного, войдя в раж, напрочь забыв о еде. По всему телу узника выступили многочисленные страшные гематомы и кровоподтеки.

С каждым часом Штык слабел, его дыхание становилось прерывистым. Скворцов время от времени бросал аппарат связи, брал в руки дубинку и колотил заключенного по конечностям, по груди и животу, ниже живота... Для разнообразия «поддавал» шокерами. Душил пакетами. Вырвал несколько ногтей на руках и ногах. Вводил палочки в уши и давил — из обоих отверстий выступила кровь. Изрезал ножом шею и руки.

Запев Гимн, Беляков-младший взял статуэтку Экселенца, обмакнул острия рогов и стрелы в ране на шее, нацедил крови из разрезов в чашу. Пальцем, испачканным в крови, помазал глаза и губы Высшего Отца.

Наконец, когда Штык уже окончательно обмяк, Влад задушил его шнурком.

Постоял немного у стола, на котором лежало бездыханное тело — буквально всё, как говорится, в синем и черном.

Потом переоделся, аккуратно сложил эсэсовскую форму и статуэтку в сумку, после чего вызвал охрану и начальство.

— Инсценировать самоубийство. Подготовить предсмертные записки. Подготовить заключение эксперта.

— Есть.

— Всё. Я в Москву. Дальнейшие детали — в рабочем порядке.

— Понятно.

Генерал-лейтенант вышел из здания, сел в лимузин и приказал ехать в аэропорт.

Засверкала мигалка, завыла сирена.

Сегодня к ночи он будет уже у себя в Соснах. Около недели поработает в Москве.

А потом — на Лазурный берег, снова приятно провести время с графиней Сильвией. Поиграть в казино в Монте-Карло. В Ницце у Саммерфилдов своя вилла. И там же сейчас их яхта — не такая, конечно, огромная, как «Затмение», но тоже вполне достойная.

Углич, 17 сентября 2020 года

— ...Преследователи настигли президента в лощине и предложили сдаться. Но он отказался и был застрелен. Последние его слова были «Умираю вместе со своей родиной».

Иван закончил повествование, затянувшееся на несколько вечеров. Он рассказал о Парагвае — необычной далекой стране, которой издавна интересовался. О том, как еще до провозглашения независимости иезуиты организовали там общины, куда привлекали местных индейцев. Причем жили они достаточно благополучно, не подвергались зверской эксплуатации и ограблению. Поэтому в конечном итоге и были распущены, а где-то и разгромлены военной силой. О том, как при распаде испанской колониальной империи независимую республику основал человек идейный и бескорыстный, в каком-то смысле идеалист — Хосе Гаспар Родригес де Франсия. Его курс в основном потом продолжили Карлос Лопес и его сын Франсиско Солано Лопес. В государстве том, продержавшемся несколько десятилетий, ни аристократия, ни буржуазия не доминировали, хотя своя национальная элита существовала. Основой экономики был государственный сектор, причем «бонусы» от него доставались примерно в равной степени всем людям. Для своего времени страна, находившаяся в одном из самых отдаленных от Европы уголков планеты, являлась промышленно очень развитой, со всеобщей грамотностью, вообще без нищих. Волей государства Парагвай избежал вовлечения в мировую систему изъятия богатств из неразвитых стран и перекачивания их в развитые. Именно за это Британия натравила на него рабовладельческую империю Бразилию и союзную ей Аргентину, от которой в свое время Парагваю удалось отбиться при провозглашении независимости странами Южной Америки. И какой бы мощной ни была парагвайская армия, как бы героически ни сопротивлялись практически все граждане иностранному завоеванию, непокорный Парагвай буквально «завалили мясом»...

Смирнова слушали не только Игнатенко и Дашкевич, но и еще около десяти человек. Заключенные ценят, если в бараке кто-то умеет что-либо интересное рассказывать.

Некоторое время все молчали.

— И что было потом? — произнес один из зеков, по виду молодой южанин.

— Парагвай так и не оправился от этого вторжения. Хотя его и завоевали, победители всё же решили полностью его не уничтожать. При этом большую часть изначальной его территории забрали Бразилия и Аргентина. Накопленное трудом народа достояние оказалось разрушенным. Лишь незначительная часть мужчин выжила. На некоторое время дошло даже до того, что разрешили многоженство, чтобы хоть как-то восстановить население...

— Надо же... Я думал, что только ислам это разрешает. У нас, правда, богачи в основном много жен имеют, ну, и по обычаю, если муж умер, то его жену берет его брат...

Зеки поблагодарили рассказчика и начали расходиться.

— А ты вообще откуда? — осведомился Иван. — Из Средней Азии?

— Да. Таджикистан. Город Нурек. Тут на стройке работал.

— Нурек? Знаю. Отец мой там был, рассказывал. Мощную ГЭС построили еще в советское время.

— Да, да...

— А осудили за что? Если не сочтешь нужным, не говори, конечно...