Чашка какао и тёплый плед. Сборник рассказов и повестей

– То есть, мне и по случаю свадьбы надраться нельзя? – уточнил Кот.

– Жениться с пьяных глаз – дурной тон, – наставительно произнёс Брайан. – Ты, кажется, уже пробовал, тебе не понравилось.

Кот наверняка хотел что-то возразить, но его прервал врач, наконец-то дошедший до палаты. Кот ловко собрал свою электронику, спрятал под полой лёгкой куртки и вышел. Когда врач, допросив Брайана о самочувствии и проверив показания приборов, удалился, Кот прокрался в палату и гордо вручил Брайану свою поделку. Подтянул правую ногу в одном носке до кушетки, демонстрируя прекрасную растяжку, и кивнул:

– Надевай.

– Оно точно не ударит тебя током? – с сомнением спросил Брайан.

– Уверен, – снова кивнул Кот, будто изображая китайского болванчика.

Одной рукой было сложно, а действовать двумя не позволяло лежачее положение, так что в итоге Кот сам надел на себя браслет. А Брайан застегнул.

– Поздравляю, теперь ваш питомец в надёжных руках нашей системы, – голосом хорошо воспитанного робота объявил Кот и вручил Брайану небольшой планшет с изображением карты. В центре мигала зелёная точка.

В Гретну они всё же съездили. Через месяц, когда Брайан, по словам врачей, уже мог себе это позволить без всякого риска. Целый день ходили, держась за руки, то и дело сжимая ладони покрепче. Брайан – не желая отпускать, а Кот, очевидно, не желая отпускаться.

11 лет спустя

Они и правда стали жить тихой размеренной жизнью, которую обещал ему Кот. Ругались – иногда по мелочам: кто сожрал последний кусок бисквита, кому выгребать дерьмо из лотка Дружка. (Наглая скотина то и дело норовила промахнуться мимо личного туалета, а потом усаживалась на кухонный стол, чтобы вылизать отсутствующие яйца. Брайан требовал от Кота урезонить собрата по разуму, потому что “животные похожи на своих хозяев, и вообще – ты его притащил”. Кот возражал, что ничего он не похож, у него-то яйца на месте – не веришь, подойди потрогай). Иногда и по более серьёзным поводам. Но неизменно мирились, сладко и долго трахаясь, а порой просто целуясь, наслаждаясь близостью и теплотой друг друга.

Брайан думал, он так никогда и не узнает историю Кота до его знаменательного появления на своей кухне, но ошибся. Когда Майку исполнилось пятнадцать, он ушёл в загул. Наговорил грубостей милейшему доктору Роджеру, наорал на Стеллу, перепугал их младшую – Вики. Пока все в панике обзванивали его школьных друзей, Кот разговорил Пенни, и та сдала брата. Потом Кот исчез на пару часов – от браслета они к тому времени по общей договорённости избавились – и вернулся в их с Брайаном квартиру, конвоируя туда мрачного Майка.

Брайан хотел было устроить классический родительский разнос, но Кот покачал головой и увёл ребёнка на кухню. Брайан не мог не подслушать. И слушая, холодел почти от каждой истории. В кои-то веки порадовался, что Кот до мелочного занудства требовал от него выполнения всех врачебных предписаний, иначе схватил бы сейчас второй инфаркт.

Кот рассказывал, как сразу после совершеннолетия отправился в Америку: какой-то тип собирал команду на покерный турнир и оплатил его поездку. Кот знал, что турнир нелегальный, но именно поэтому платили больше. Организаторы очень быстро выяснили, что их команда жульничает. Его, как самого младшего, взяли в оборот, чтобы сдал остальных, и признания выбивали отнюдь не уговорами. Пришлось скрываться и от своих, и от чужих.

Поверив случайному знакомому, Кот отправился на Балканы. Залечь на дно там и правда было несложно, недаром знаменитые “Розовые пантеры” именно отсюда начали триумфальный криминальный путь. Но и заработать, чтобы выбраться из затягивающей балканской трясины, оказалось непросто. Кот ночевал в пустых по случаю зимы виллах на Адриатике, промерзая до костей в домах, построенных, чтобы сохранять прохладу в самую жару. Успел полюбить и возненавидеть море. Несколько раз пересёк албанскую границу, трясясь от страха, что в этот раз точно попадётся с наркотой в рюкзаке и окажется в тюрьме, далёкой от европейских стандартов. Кое-как наскрёб денег, чтобы вернуться на родину, где тоже никто особо не ждал, и пришлось быстро учиться выживать в экстремальных условиях.

Всё это он рассказывал без романтического пафоса “Жизнь-Приключение”, а наоборот, вытаскивая на свет божий тёмные, неприятные стороны. Впрочем, вспоминая об африканском плене, он не стал вываливать все подробности до конца. Стало быть, и о том, что было в самом начале, наверняка недоговаривал.

Зато с избытком говорил о потерях. О тех, кто оказался на отрезках этого пути рядом с ним, и как они заканчивали. Несчастные случаи в пьяном угаре и под наркотой шли как лёгкие истории, избавление. Гораздо страшнее были истории тех, до кого добирались обманутые бандиты. Или заказчики, желавшие сохранить нелегальную сделку в тайне и устранявшие посредников.

Майку хватило сполна. Домой он отправился под утро, притихший и задумчивый. Через пару дней вернулся в школу, договорившись об отработке пропущенного. Даже закончил год с более-менее приличными оценками.