Часовщик с Филигранной улицы

– …придется суетиться. Чертовски стыдно.

– …никакой причины… что за идиотизм.

– Титул баронета за службу престолу, когда вы по праву должны быть герцогом Тёсю! Это может даже повредить вашей репутации. Почему вы еще никого не закололи за такую подлость?

– Так для меня лучше. Принадлежавшая замку земля реквизирована, но…

Курода понизил голос и проворчал нечто неразборчивое, затем отчетливо сказал:

– Я оставляю вас на попечение книготорговца.

Ито ждал, что Мори вступится за него, но тот промолчал.

– Не забудьте прийти вечером.

– Что такое случится вечером?

– Открытие Рокумэйкана, – ответил Мори.

Они стояли на тротуаре в нескольких футах от него. Ито повернулся к ним спиной и стал глядеть на реку, стараясь продемонстрировать, что он не прислушивается к их разговору. Это не помогло. Он чувствовал, что Курода смотрит на него.

– Что за «кан»?

– Новая резиденция для приема иностранцев. Вы сожгли приглашение.

– А, это. Присутствие там обязательно?

– Да, это требование императора. Международные отношения.

– Я ему покажу, что такое международные отношения, когда он, наконец, пожелает немного развеяться и выйти в море на военном корабле. Почему у этого заведения такое идиотское название? Какое отношение иностранцы имеют к оленям? Павильон Оленьего Крика, – произнес он, отчеканивая слова, и, повысив голос, прибавил специально для Ито: – Звучит как название трактира.

– Это китайское стихотворение. Генерал видит оленя, пасущегося возле его лагеря, и думает о том, какой прекрасный гость к нему пожаловал.

– У меня в саду есть олень. Прежде росли орхидеи.

– Американцев не интересует китайская поэзия, – заметил Мори, и его речь вдруг заискрилась алмазными гранями аристократического выговора, свидетельствуя о том, что он устал от всех этих игр. – Они не поймут, если мы невзначай назовем их сбродом. Весь смысл тут в присутствии. Конечно, было бы забавно посмотреть, как император будет топать на вас ногами, после чего разжалует в мичманы, но у меня, право, нет времени на то, чтобы унимать после этого ваше пьянство. Бал заканчивается в час ночи.

– Ладно, я приеду туда к десяти.

Затем послышался звук, похожий на удар локтем под ребра, и внезапный громоподобный рев Куроды, адресованный рикше. Ито не сомневался, что Курода смотрит назад, проверяя, не обернется ли он. Он не обернулся.

Подошел Мори и встал с ним рядом.

– Добрый день.

На запястье у него висел кожаный саквояж, судя по форме, не предназначавшийся для документов.

– А, добрый день, – сухо ответил Ито, помня об их грубости в свой адрес.

– На что мы смотрим?

– Ни на что в особенности.

– Знаете, – с присущей ему серьезностью сказал Мори, – мне иногда кажется, что эта страна могла бы быть замечательным местом, не поглощенным ни британцами, ни китайцами, если бы вы и Курода могли смотреть друг на друга без отвращения.

– А мне кажется, что было бы замечательно, если бы он понял, что эти приемы оказывают несравненно более сильное влияние на внешнюю политику, чем любой его военный корабль. Надеюсь, вы взяли с собой смену одежды, – добавил он. На Мори были серые брюки и твидовый пиджак, и он выглядел, как, впрочем, и всегда, удручающе неофициально. – Нужен белый галстук. Я говорил вам об этом раз десять.

– Я бы взял его с собой, но вы ведь велели, чтобы мне его принес ваш помощник.

Ито не стал спрашивать, откуда он об этом знает. Мори получал жалованье за то, чтобы знать многое, и было бы странно, если бы ему было неизвестно местонахождение собственного вечернего костюма. Но все же это раздражало. Ито чувствовал себя так, словно для него была заготовлена ловушка.

Мори положил руку на перила моста за мгновение до того, как Ито тоже ощутил вибрацию. Поначалу все выглядело как обычное небольшое землетрясение, но затем земля стала уплывать у них из-под ног, а на мостовой падали рикши и еле удерживались на ногах лошади. Горшки с цветами, украшавшие подоконники на верхних этажах вокзала, рушились на тротуар и разлетались вдребезги. Баржи на реке накренились. Груз из связанных между собой бочек сполз в воду, и выстроившиеся в одну линию бочки, покачиваясь, поплыли прочь.

Землетрясение оказалось долгим, оно продолжалось около минуты и, когда земля перестала колебаться под ногами, потрясенный Ито выпрямился и одернул сюртук. За исключением разбитых цветочных горшков и опрокинувшегося экипажа, вокруг не было заметно каких-либо очевидных повреждений, хотя в некоторых городских районах, застроенных старыми деревянными домами, разрушения, конечно, будут. В отличие от новых каменных построек деревянные дома во время землетрясений рушились довольно часто и почему-то всегда до основания, как будто были специально построены с таким расчетом, чтобы сложиться, как карточный домик. Ито представил ряды маленьких плоских холмиков вдоль каналов и закрыл лицо ладонями.

– Ладно. Пойдемте посмотрим, устоял ли наш павильон для сброда, – сказал он и стремительно двинулся вперед, оставив Мори позади.